Я дам вам Башню

В апреле 1918 года Ленин подписал распоряжение о сносе памятников «в честь царей и их слуг» и возведении монументов в память «революционеров и прогрессивных деятелей культуры всех времен и народов».

На одной из сохранившихся фотографий той эпохи запечатлено торжественное открытие памятника Марксу и Энгельсу 7 ноября 1918 года в Москве. Фигуры Маркса и Энгельса были поставлены рядом на очень высоком пьедестале, символизировавшем трибуну. Ходят слухи, что в разгар церемонии Луначарский прошептал, что основатели марксизма выглядят «словно высовывающимися из большой ванны».

Эпоха революционных перемен  - не самое подходящее время для шуток. России в этом смысле повезло, так как после Октябрьской революции 1917 г. наркомом по просвещению, воплощающим идеи партии в искусстве, был назначен Анатолий Васильевич Луначарский, впечатлительная и эмоциональная натура.

Луначарскому тоже повезло. Ленин и Троцкий предоставили ему возможность задействовать современных русских авангардистов для реализации Плана монументальной пропаганды.

Одной из центральных фигур русского авангарда был Владимир Евграфович Татлин. Он мечтал создать памятник, не укладывающийся в рамки привычных представлений об искусстве. Татлин был признан гениальным за проект памятника-башни Третьему Интернационалу, построить которую ему не удалось.

Предполагалось, что высота здания составит 400 метров, а само оно будет представлять из себя направленную по острой диагонали вверх ассиметричную конструкцию, состоящую из сложной системы спиралей и вертикальных стержней, пересекающихся с ними. На спираль нанизывались помещения в виде простейших геометрических форм из стекла, которые вращались с различной скоростью. Нижнему помещению придавалась форма куба, которое должно было вращаться вокруг своей оси со скоростью один оборот в год. Над кубом располагалось помещение в форме пирамиды, оно должно было вращаться со скоростью одного оборота в месяц. Над пирамидой находилось помещение в форме цилиндра. Предполагалось, что цилиндр будет вращаться со скоростью одного оборота в течение суток. На самую верхушку Татлин собирался установить проектор, который транслировал бы коммунистические лозунги прямо на облака.

Башня Татлина была призвана стать одной из вершин мировой культуры, превзойдя по высоте Эйфелеву башню, Родосского колосса, Александрийский маяк, не говоря о Пизанской башне. Она должна была распространять по всему миру лучи большевизма и Революции. Луначарский же назвал будущую башню «первым советским памятником без бороды».

Тем не менее, проект не был реализован. Да и вряд ли он был рассчитан на практическую реализацию. Это была, скорее, идея, воплощенная в архитектурно-художественной форме.

Последние десятилетия своей жизни Татлин провел в изоляции и бедности. Он занимался разведением кур и спроектировал летательный аппарат, которому дал имя «Летатлин». Но время от времени, художник мысленно возвращался к проекту своей Башни, который был утерян после его смерти в 1953 году.

По словам одного из тех немногих соратников Татлина, которые продолжали навещать его в течение двадцати-тридцати лет после того, как его выдающийся архитектурный проект потерпел фиаско, в последние годы жизни художник так часто вспоминал свою юность, период обучения в Морском кадетском корпусе, что, в его представлении, Башня могла бы вполне перемещаться по территории СССР по воде. «Если большевики способны повернуть реки вспять, что им мешает пустить по ним объект высотой 400 метров?» - вопрошал он.

Татлину было тридцать лет, когда ему поручили заняться «монументальным обновлением» нового социалистического государства и он создал свой шедевр, вдохновленный западным модернизмом, революционными идеями и вековыми традициями русского народа. Уже тогда он должен был понять, что ему не удастся построить Башню, и не только по причине сложности конструкции и нехватки ресурсов.

Реакция официальных лиц на пятиметровый макет памятника, публично представленный в 1921 году, была достаточно холодной.  Троцкому, отвергающему традиционные формы, не понравилось, что Башня напоминает каркас недостроенного здания. Эренбург оценил дизайн, но выразил сожаление по поводу отсутствия человеческих фигур. Шкловский заявил, что Башня станет первым памятником, «сделанным из железа, стекла и революции».

В конце концов, Сталин выступил против реализации проекта, услышав, что Башня вызывает самые разные ассоциации и интерпретации, подобно поэзии, и что эти ассоциации и интерпретации кружат в воздухе социалистического государства, как снежные хлопья.

Одна из особенностей русского революционного авангарда – это его увлечение Марсом («красной планетой»). Можно с уверенностью заявить, что Татлин, по сути, стал основоположником внеземной архитектуры. Несмотря на свою огромную массу, Башня должна была стать гораздо более воздушной, чем какой-либо другой памятник.

На самом деле, первоначально было задумано, что памятником Третьему Интернационалу станет дирижабль, который будет вечно вращаться по орбите советского неба. Это позволяет назвать Башню «самым марсианским» произведением искусства большевистской России. Именно так и был воспринят пятиметровый макет, представленный в советском павильоне на Международной выставке декоративных искусств в Париже в 1925 г. Даже такие знаменитые архитекторы-модернисты двадцатого века, как Ле Корбюзье (Le Corbusier) и Мис ван дер Роэ (Mies Van der Rohe), не восприняли проект всерьез.

Мистическая энергия Башни Татлина для последующих поколений, особенно на Западе, связана с тем, что об этом проекте и о его изобретателе почти ничего не известно.

В 1968 г. Музей современного искусства Стокгольма устроил выставку, посвященную творчеству Татлина. В распоряжении организаторов не было ни одного его произведения искусства, ни даже кастрюли или другого элемента кухонной утвари, которые, как известно, создавал художник в начале своего творческого пути.

Были только разрозненные заметки, устные свидетельства и пара фотографий Татлина и его соратников, гордо улыбающихся на фоне завершенного макета Башни. На следующий год реконструированный макет был отправлен в Эйндховен (Нидерланды), а по его возвращении, оказалось, что его невозможно собрать: часть деталей была украдена.

Была высказана точка зрения, что макет изначально был неправильно собран. По словам других, он, в принципе, не мог быть собран так, как представлял из себя Башню Татлина.

Подобная история произошла и на выставке «Париж-Москва» в парижском Центре Жоржа Помпиду в 1984 г. Там был представлен другой макет Башни, но никто не обратил на него особого внимания. В это время уже сильны были веяния постмодернизма, и проект Татлина был воспринят лишь как еще одно неоспоримое доказательство того, что жанр научной фантастики зародился в СССР.

Круг замкнулся в 1999 году, когда японский искусствовед, Такехико Нагакура (Takehiko Nagakura), снял короткометражный фильм «Непостроенные монументы», где Башня Таллина торжественно и одиноко возвышается в петербургском небе. Разные части Башни крутятся вокруг своей оси. Все, что хотел реализовать Татлин, воплотилось в кадрах этого фильма.

Единственное, что не сделал Нагакура, он «не дал Башне слова», то есть в фильме купол Башни не транслирует никаких лозунгов на облака.

Если бы эта Башня, действительно, существовала, и ее слова кружились бы в небе, как хлопья снега, без всякого сомнения, этот пейзаж хотелось бы созерцать в тот момент, когда наступит наш черед покинуть сей бренный мир.