Своим черепашьим, длившимся целый месяц продвижением к военной конфронтации с Ливией и с ее лидером Муаммаром Каддафи администрация Обамы подала клинический пример либерального отношения к войне.
Всего неделю тому назад, когда события начали разворачиваться не в пользу ливийских повстанцев, президент Обама, как тогда казалось, был твердо намерен удержать Америку от вступления в гражданскую войну в Ливии. Но оказывается, президент все это время был готов к американской интервенции. Он просто хотел убедиться, что делать это мы будем в максимально многостороннем порядке, коллективными усилиями, а не по-ковбойски.
В этом его администрация убедилась. Как минимум на своем начальном этапе наша война в Ливии выглядит как совершенный образец международной освободительной интервенции. Ее благословил Совет Безопасности ООН. Ее одобрила Лига арабских государств. Ее проталкивали дипломаты из Госдепартамента Хиллари Клинтон, а не военные из Пентагона Роберта Гейтса. Ее гуманитарная цель намного очевиднее, чем связь с американской национальной безопасностью. И начало интервенции положили не морские пехотинцы и не ВВС США, а истребители из Франции.
Эта интервенция как будто списана со сценария 1990-х годов Билла Клинтона. Иными словами, она резко отличается от более односторонних методов администрации Буша. Здесь нет никакой «коалиции желающих», нет снисходительных упоминаний о «старой Европе», нет лозунгов «вы либо с нами, либо с террористами». Напротив, Белый дом Обамы проявил уточненное и почтительное отношение к международным институтам и зарубежным государствам, которые администрация Буша либо игнорировала, либо подвергала грубому давлению.
В таких методах и подходах к войне есть очевидные преимущества. Они равномернее распределяют нагрузку военных действий, укрепляют, а не ослабляют наши альянсы, и снимают остроту антиамериканских настроений в мире. Но более всего они способствуют тому, чтобы европейские державы несли каждая свою долю ответственности за поддержание глобального порядка, вместо того, чтобы критиковать и придираться к США, стоя в стороне.
Но в таком подходе к войне есть и крупные проблемы. Поскольку либеральные войны во многом зависят от поддержания постоянного единодушия в рядах (так называемого) международного сообщества, они обычно ведутся медленными темпами, с оглядкой, граничащей с тактической некомпетентностью. А так как их связь с национальными интересами чаще всего и в лучшем случае лишь косвенная, такие войны зачастую ведут спустя рукава, а мы смотрим, как бы поскорее из них выйти, вместо проявления полной самоотдачи, необходимой для достижения победы.
Такие проблемы упорно преследовали Соединенные Штаты на всем протяжении 1990-х годов, когда шла предыдущая приливная волна либеральных интервенций. В Сомали общественность начала выражать недовольство нашей гуманитарной миссией, как только стало понятно, что мы будем нести потери и расходовать средства на оказание помощи. В 1993 году НАТО ввела запрет на полеты авиации. Но понадобилось два года незадачливого миротворчества и дипломатических препирательств, во время которых война шла не утихая, чтобы американские авиаудары проложили, наконец, путь к мирным переговорам.
Наша интервенция в Косове дает еще более мрачный и предостерегающий пример. Натовские бомбардировки помогли свергнуть Слободана Милошевича и обеспечили косовскую независимость. Но повысив ставки в борьбе между Милошевичем и его врагами из Армии освобождения Косова, интервенция Запада способствовала в краткосрочном плане усилению кровопролития и этническим чисткам. Тем самым, она лишь усугубила тот гуманитарный кризис, который должна была предотвратить.
Те же самые трудности уже начинают сбивать нас с толку в ходе войны в Ливии. Цели нашей коалиции неясны. Президент Обама выступает за уход Каддафи, а председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Майк Маллен дал понять в воскресенье, что диктатор может в итоге остаться у власти. Наши средства ограничены. Та резолюция ООН, которую мы выполняем, четко и однозначно запрещает применение наземных сил; да и президент Обама уже неоднократно говорил об этом. А некоторым нашим мнимым партнерам просто не хватает духа для вступления в борьбу. Прошло всего 24 часа, а нынешний руководитель Лиги арабских государств Амр Муса уже заявил, что поддержка решения о бесполетной зоне его организацией не распространяется на воздушные бомбардировки.
То время, которое понадобилось для создания многонациональной коалиции, позволило Каддафи укрепить свои позиции на местах, и теперь любое прекращение огня дает ему возможность контролировать большую часть страны. Поэтому-то адмирал Маллен и признает, что все наши усилия могут завести нас в тупик, а ливийский диктатор закрепится на завоеванных рубежах.
Конечная цель либеральной войны заключается в том, чтобы вести ее как можно добродетельнее, с минимальным риском. Но война и нравственное поведение вещи несовместимые, а конфликты «с низкой степенью риска» часто оказываются крайне опасными. Подвергая Америку опасностям и рискам очередной военной интервенции, Барак Обама очень многое ставит на карту в надежде на то, что наша ливийская авантюра станет исключением из этого правила.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Всего неделю тому назад, когда события начали разворачиваться не в пользу ливийских повстанцев, президент Обама, как тогда казалось, был твердо намерен удержать Америку от вступления в гражданскую войну в Ливии. Но оказывается, президент все это время был готов к американской интервенции. Он просто хотел убедиться, что делать это мы будем в максимально многостороннем порядке, коллективными усилиями, а не по-ковбойски.
