Вас тоже задело поведение россиян в Смоленске во время первой годовщины катастрофы, доклад МАК?
БРОНИСЛАВ КОМОРОВСКИЙ, Президент Польши: По-моему, «задело» - это понятие не из области политики. Я считаю, вначале, после смоленской катастрофы российские власти и общество проявили небывалое участие. Это был гигантский политический капитал для процесса единения Польши и России. И это было именно там, в Смоленске и Катыни.
Несомненно, то, что проиходило потом и в Польше: безумство обвинений в покушении, во взрыве в воздухе, в убийстве раненых, в искусственном тумане - все это вместе плюс совершенно, на мой взгляд, вредоносный способ представления отчета МАК, а также нехватка имеющейся информации, многое испортило.
И с этой точки зрения я бы говорил об обострении, а не о повышении температуры в наших отношениях. Я считаю, что это огромная потеря с точки зрения необходимости искать то, что нас может сблизить с Россией, а в дальнейшей перспективе, - возможно, объединить в духе правды, приятия нашей общей истории. Если жить в дружбе, то можно многого добиться. А примером этого была встреча семей, потерявших своих близких в смоленской катастрофе, с женами президентов России и Польши. Это создавало ту позитивную атмосферу взаимного участия.
А после встречи 11 апреля с президентом Медведевым вам удалось понять, как получилось, что МАК именно так представил свой отчет?
БРОНИСЛАВ КОМОРОВСКИЙ: Отчетом МАК президент России не занимается. Но я действительно намного лучше понимаю, что происходит в России. Думаю, мы все понимаем лучше, анализируя заявления президента Медведева, да и все, о чем говорят сейчас в российской политической жизни, ведь там готовятся к предвыборной кампании.
Вы считаете, что за всем этим стоит предвыборное столкновение между Путиным и Медведевым?
БРОНИСЛАВ КОМОРОВСКИЙ: Так считать было бы жутко примитивно. Безусловно, где-то перед Россией стоит большая проблема: желает ли она, новая Россия, модернизироваться, - например, через разрешение и полное прояснение всех обстоятельств катынского преступления, - или нет? Это большой вопрос для россиян. И разумеется, где-то параллельно с этой дилеммой случилась смоленская катастрофа, прозвучали безответственные заявления множества разных польских политиков, которые не имели дела с польско-российскими отношениями и предъявляли надуманные, далеко идущие обвинения, произошла, к сожалению, презентация отчета МАК.
Я надеюсь, что отчет комиссии Миллера станет противоядием от всех этих негативных событий. Ну, может, не от всех, но по крайней мере от многих из них. Возможно, отчет будет болезненным, но правдивым. Он переведет разговор о смоленской катастрофе на язык экспертов, а не политических эмоций.
А когда вы общались с президентом Медведевым и затрагивали эти темы, то как это было: с одной стороны звучат слова горечи, а с другой - не то чтобы извинений, а раскаяния?
БРОНИСЛАВ КОМОРОВСКИЙ: Президенты обсуждают стратегические отношения между государствами. Я считаю, что (и в этом полностью согласен с президентом Медведевым) стратегические вопросы для Польши и России - это взаимопонимание и раскрытие катынского преступления с публикацией всех документов, а также реабилитация убитых польских офицеров. И в этих вопросах я, общаясь с президентом Медведевым, нашел полное взаимопонимание.
А в других вопросах?
БРОНИСЛАВ КОМОРОВСКИЙ: А в других вопросах - по-разному. Если бы мы одинаково смотрели на все вещи, то можно было бы и не встречаться. Мы могли бы только распивать чай. Иногда нужно сверять часы.
При всей значимости катынской проблемы в польско-российских отношениях, мне кажется, сегодня начинают преобладать совсем другие вопросы: смоленская катастрофа, «Северный поток».
БРОНИСЛАВ КОМОРОВСКИЙ: Я думаю по-другому. Я считаю, что катынское дело, катынское преступление - это фундаментальный вопрос в польско-российских отношениях.
Перевод выполнен ИноТВ.
