Империи, власть которых держится исключительно на военной силе, редко существуют долго. Бывший Советский Союз – лишь наиболее свежий и очевидный пример этого одностороннего подхода, однако в мировой истории было много ему подобных. Напротив, Соединенные Штаты, по итогам холодной войны с Советским Союзом оставшиеся единственной сверхдержавой, проявляли свою мощь во всех возможных сферах. Их влияние было не только военным, но и культурным, и – что еще важнее – экономическим. Со времен Второй мировой войны доллар США оставался мировой резервной валютой, а американская экономика – мировым центром производства и крупнейшим в мире рынком. Однако сейчас Америка быстро утрачивает это преобладание.
По прогнозам Международного валютного фонда, в течение ближайших пяти лет Китай должен обогнать США по реальному объему производства. Впервые в новейшей истории у кого-либо получится это сделать: Советский Союз никогда не производил больше трети производимого Америкой объема товаров и услуг, а Япония даже в свои лучшие моменты производила не больше половины. Взлет Китая был стремителен: всего три десятка лет назад на его долю приходились лишь 2,2 % мирового производства, сейчас – уже 14%, а к 2016 году речь пойдет более чем о 18%. Доля Америки сейчас составляет 20 %, но к 2016 году она опустится ниже 18 %, и мир вступит в новую эпоху. Номинально, впрочем, американская экономика по-прежнему останется самой крупной, так как Китай искусственно занижает курс своей валюты, что позволяет ему делать экспорт более дешевым и конкурентоспособным.
Пока Пекин продолжает игнорировать просьбы своих торговых партнеров ослабить привязку юаня к доллару, последний сможет сохранять за собой статус мировой резервной валюты. Однако даже эта перспектива ненадежна. Три года назад, после резкого падения стоимости доллара из-за решения администрации Буша увеличить бюджетный дефицит, сократив налоги и увеличив расходы на войны за границей, заместитель директора китайского центрального банка сухо заметил, что доллар «теряет статус мировой валюты». Валютные резервы Китая составляли тогда около триллиона долларов, но около 100 миллиардов долларов он потерял, когда стоимость валюты упала. Сейчас администрация Обамы, вынужденная прибегать к стимулирующим расходам, чтобы смягчить последствия мирового финансового кризиса, в свою очередь сталкивается с проблемами с бюджетным дефицитом. Доллар по-прежнему слаб, а восстановление экономики идет медленно и неравномерно.
Все это означает, что США не смогут вести себя с новым сверхдержавным Китаем так же уверено и напористо, как они вели себя с Советским Союзом. Даже стратегическое превосходство Америки, вероятно, не сохранится: чтобы справиться с бюджетным дефицитом, администрации придется для начала сократить свои гигантские военные расходы. Планы президента Барака Обамы по уходу из Ирака и Афганистана, а также его отказ от отправки наземных войск в другие страны связаны не только с принципиальным нежеланием вмешиваться в чужие войны.
Впрочем, новый статус Китая, скорее всего, обострит внутренние конфликты в этой стране. Сторонники демократии и открытого, ответственного правительства будут справедливо требовать дополнить экономические реформы трех последних десятилетий политическими, чтобы развеять опасения мира по поводу роста мощи Китая. Однако тот факт, что правящая в Китае коммунистическая партия в ответ на «жасминовые революции» в арабском мире начала активно подавлять в стране инакомыслие, позволяет предположить, что она вряд ли прислушается к китайским либеральным элитам. На фоне этого нового и смутного мирового порядка, в особенно деликатной ситуации окажутся такие страны, как Австралия, которая экономически зависит от Китая, но находится в союзе с Америкой. Как и США, Австралии останется только надеяться на то, что китайские инакомыслящие в итоге одержат верх.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Империи, власть которых держится исключительно на военной силе, редко существуют долго. Бывший Советский Союз – лишь наиболее свежий и очевидный пример этого одностороннего подхода, однако в мировой истории было много ему подобных.
