Разрушенная память России

Замалчивать и забывать – для многих семей это было стратегией выживания. До сих пор террор сталинского времени оказывает влияние на общество, и эта кровавая страница истории продолжает оставаться запретной. Однако России срочно требуется критическое осмысление прошедшего. И настоящего.

Человеческая память несовершенна. Мы вновь выдумываем для себя прошлое, некоторые его моменты считаем не случившимися, другие искажаем и в конечном итоге сами начинаем верить в те события, которые мы упорядочили, так как это, судя по всему, делает нашу жизнь в настоящем более легкой. Страх, стыд и легкомыслие позволяют нам забыть пережитое и вытеснить его из нашей памяти. И так может продолжаться до тех пор, пока история не повторится, и это вызывает горькое ощущение предательства правды у тех, кто способен это осознать.

Существует много вопросов, которые я хотела бы задать моим дедушкам и бабушкам. Я не уверена, что они охотно ответили бы на все эти вопросы. Я бы их спросила о том, где и как они познакомились? Кто первым пригласил на свидание? Были ли моя бабушка такой же предсказуемой и неловкой на первой встрече, как мой отец и я сама? Я полагаю, что ответом на эти вопросы было бы молчание.

От своего отца мне сегодня известно, что мои дедушка и бабушка познакомились друг с другом в одном из лагерей ГУЛАГа на строительстве Волго-Донского канала. Они были среди 200 000 заключенных, которые в рекордное время – всего за четыре с половиной года – построили этот канал, несмотря на все перенесенные ими нечеловеческие страдания. Оба они остались в живых. В 1952 году, после того как теплоход «Иосиф Сталин» торжественно открыл этот канал, их досрочно освободили. Эти годы были высшей точкой развития системы ГУЛАГа. С 1948 по 1953 год 2,5 миллиона человек в Советском Союзе как рабы участвовали в восстановлении страны. Некстати рассказанный анекдот, драка, конфликт с начальством, ошибка на работе – обычное наказание в подобных случаях составляло 15 лет заключения в трудовом лагере.

Я также охотно спросила бы свою бабушку и дедушку о том, за что именно они были осуждены. Они никогда об этом не говорили. Воспоминания о ГУЛАГе они полностью стерли из своей памяти, и в первую очередь оберегали от них своих детей. Когда умер мой дед, моему отцу было четыре года. Только в 23 года ему стала известна история его семьи, и это произошло случайно. После окончания института он как инженер должен был пойти на работу в военный институт, и поэтому его и его родственников проверяли спецслужбы. Молодой и самодовольный сотрудник КГБ рассказал ему о судьбе его родителей. Моя бабушка не могла об этом говорить, и только дядя подтвердил эту историю. Позднее мы узнали, что были и другие родственники, которые сидели в лагерях еще в 1940-е годы и затем молчали об этом в течение всей своей жизни.

Моя бабушка еще ребенком научилась молчать. Они вместе с сестрами выросла в деревне, куда была сослана ее семья. Она помнит, как пару раз ночью в дом приходил бородатый мужчина. Дети ни в коем случае не должны были рассказывать об этом соседям. Позднее они узнали, что это был их отец. Он был православным священником, и поэтому вынужден был скрываться от новой советской власти. Это также должны были забыть дети для того, чтобы выжить – как и тот факт, что их мать происходила из аристократической семьи. В графе «Происхождение» все они политически корректно писали «Из крестьян», как это и было положено в государстве рабочих и крестьян. Историю моей семьи нельзя назвать историей героев - это история запуганных, страдавших и беспомощных людей.

Замалчивать и забывать

Никаких семейных фотографий, никаких историй, которые рассказывают внукам или правнукам. Я не думаю, что я вправе их за это осуждать. Так жила тогда вся эта огромная страна. Рациональная память, отвечающая за осмысление событий, за переработку опыта и отделение хорошего от плохого, была, по сути дела, отключена. Но бессознательная память была начеку - это ощущения тела, которое можно сравнить с инстинктами зверя, убегающего от преследующих его охотников. Страх, осторожная радость, если самому удалось выжить, и недоверие – по отношению к коллегам, соседям, собственным родственникам и прежде всего ко всем политикам. Такую память сложно стереть.

Пережитый в сталинское время террор и сегодня продолжает оказывать влияние на российское общество. «Страх маленького человека перед лицом государства является самым важнейшим наследием этого времени», - говорит Арсений Рогинский – историк и соучредитель правозащитной организации «Мемориал». «Маленький гражданин понимает, что государство может с ним сделать все, что захочет. Более того – в глубине души он убежден в том, что государство право, когда оно делает с ним все, что хочет». Еще одно наследие того времени – постепенная атомизация  общества. Межличностные связи были разрушены государством, а недоверие людей было таким, что их внукам все еще очень непросто бывает принять решение и связать себя с какой-нибудь партией. Все чаще появляются сообщения о том, что осужденные в тюрьмах подвергаются пыткам, их – женщин и мужчин – насилуют и избивают. Обыкновенный человек больше всего боится оказаться в полицейском отделении – даже в том случае, если он совершенно невиновен. Полицейские, выбивающие из задержанных показания, мало чем отличаются от их предшественников в сталинские времена. И такими же бесправными чувствуют себя их жертвы.

Разрушенная память играет злую шутку со страной. После развала Советского Союза многие люди в России в поисках утраченной идентичности обратились к советскому прошлому. Старый советский гимн стал гимном России, а на телевидении и в учебниках речь вновь идет о «славном прошлом». В оборот запущены старые мифы – о сильном государстве и о враждебно настроенных соседях. Кровавые моменты истории забыты. Вернулась неотрефлектированная, бессознательная идентичность – дикая сила, которая занимается поиском врагов. В конце прошлого года она была наглядно продемонстрирована во время массовых протестов против иностранцев, организованных в центре Москвы. Это проявилось также в лавине злобных комментариев, которые можно было прочитать в интернете по поводу 80-летия Михаила Горбачева. По мнению многих доморощенных комментаторов, это именно он разрушил «великую страну».

Еще сложнее обстоит дело с критическим осмыслением, с рациональной политической позицией. По данным опросов,  лишь небольшой процент молодых людей в России разделяют взгляды и идеи политических партий и их молодежных организаций. Сложно добиться от них артикулированной и усиленной аргументами позиции в отношении настоящего и прошлого. Поэтому нужно создавать  рациональную память. История и ее последствия вплоть до настоящего времени должны анализироваться политиками, журналистами, историками и просто «нормальными людьми». Общественная дискуссия, давно забытая в России, должна начаться, и это следует делать при помощи таких каналов, без которых здоровое общество не может функционировать – то есть с использованием федеральных средств массовой информации. Однако без выхода на современную ситуацию необходимое осмысление событий прошлого не может состояться. Нельзя осуждать беззакония 30-х и 40-х годов, замалчивая сегодняшние беззакония.

Судя по всему, это будет долгий путь.  Скептики склонны говорить о неизменности системы и менталитета – они также отмахиваются от любой инициативы, считая ее наивной. Я могла бы согласиться со многими такого рода аргументами. Тем не менее я хочу, чтобы нашлось достаточно  наивных и смелых людей, которые бы решили пойти по этому пути. Поскольку любой другой вариант ведет к застою, разложению и абсурдности. Нужно очень быстро встать на этот новый путь. В противном случае опять будет упущена возможность при помощи коллективных воспоминаний предпринять совместные шаги, ведущие к более искренней совместной жизни.