Когда мы не получаем желаемых результатов в военной операции, мы не виним солдат. Мы не говорим: «Это всё ленивые солдаты с их желанием хорошо заработать! Вот почему мы не смогли преуспеть в Афганистане!» Нет, если нет нужного результата, мы обвиняем тех, кто планировал операцию. Мы обвиняем генералов, министра обороны, Объединенный комитет начальников штабов. Никто не собирается обвинять мужчин и женщин, сражающихся каждый день в окопах за небольшую плату и скромное признание.
А в сфере образования мы делаем именно это. Когда нам не нравится, какие баллы набирают наши ученики по международным стандартизированным тестам, мы обвиняем учителей. Когда нам не нравится, как работает конкретная школа, мы обвиняем учителей и ограничиваем их ресурсы.
Сравните это с нашим подходом к нашим военным: когда результаты на местах не те, на что мы надеялись, мы думаем о том, каким образом лучше обеспечить солдат. Мы стараемся оснастить их более совершенными инструментами, лучшим оружием, более эффективной защитой, улучшить подготовку. И когда падает набор в войска, мы предлагаем стимулы.
У нас есть редкий шанс сейчас, когда много учителей собираются на пенсию, доказать, что мы серьезно относимся к образованию. И первый шаг – сделать профессию преподавателя более привлекательной для выпускников вузов. Для этого надо кое-что сделать.
На данный момент средняя зарплата учителя находится на уровне сборщика пошлины за проезд или бармена. Учителя получают на 14% меньше, чем специалисты других профессий, требующих такого же уровня образования. В реальном выражении зарплата учителей сократились за 30 лет. Средняя стартовая годовая зарплата составляет 39 тысяч долларов, средняя зарплата по окончании – после 25 лет в профессии – 67 тысяч. На эти деньги учитель не купит дом в 32 крупных городах, на одну такую зарплату почти невозможно содержать семью.
Так как же учителя справляются? 62% работают на стороне, чтобы свести концы с концами. Эрик Беннер (Erik Benner), имеющий награды учитель истории из города Келлер в Техасе, постоянно ведет борьбу за выживание. У него двое детей, и вот уже 15 лет он не в состоянии содержать их на свою зарплату. Каждый будний день сразу после средней школы Trinity Springs он пересаживается на погрузчик в Floor and Décor. Он работает до 11 ночи, утром встает и все начинается сначала. Означает ли это, что так запланировано на уровне штата или страны?
Мы работаем с учителями государственных школ в течение 10 лет. Каждую весну мы наблюдаем, как многие из лучших учителей уходят из профессии. Они не вынесли большой нагрузки, низкой заработной платы, отсутствия поддержки и уважения.
Представьте себе начинающего учителя, попавшего в городскую школу, которому надо провести пять уроков в день, до 40 человек в каждом классе. В конце года, если результаты тестов недостаточно высоки, его или ее называют плохим учителем. Для выпускников колледжа, у которых есть другие варианты, такого рода нагрузки при такой низкой заработной плате не имеют особого смысла. Поэтому каждый год 20% учителей в городах уходят из школы. В национальном масштабе 46% учителей уходят в течение пяти лет. Такая текучесть кадров обходится США в 7,34 миллиарда долларов в год. Это оказывает разрушительное воздействие на школу, особенно в городских общинах, где текучка наиболее велика.
Но мы можем отказаться от этого курса. В ближайшие 10 лет более половины из примерно 3,2 миллиона учителей государственных школ получат право на пенсию. Кто придет им на замену? Как нам привлечь и удержать в профессии лучшие умы?
Люди говорят об отчетности, показателях, стаже, результатах тестов и вознаграждении по результатам работы. Эти вопросы достойны обсуждения, но вторичны по отношению к набору и подготовке учителей и справедливому к ним отношению. Нет простого решения для всех без исключения школ Америки, но пока мы не решим проблему текучести учительских кадров, у нас нет шансов.
Можно ли улучшить ситуацию? Можно ли выработать «План»? Конечно.
Консалтинговая компания McKinsey недавно изучала, как можно привлечь и удержать талантливый преподавательский состав. Исследование сравнило положение учителей здесь и в трех странах с лучшими показателями стандартизированных тестов – Финляндии, Сингапуре и Южной Корее.
Оказывается, в этих странах совершенно иной подход к профессии. Во-первых, правительства в этих странах принимают на работу лучших выпускников (у нас не так). В Финляндии и Сингапуре они платят за обучение (у нас не так). С точки зрения зарплаты, Южная Корея платит учителям в среднем 250% по сравнению с нами.
И самое главное, они доверяют своим учителям. Их по праву считают решением, а не проблемой, и когда необходимо улучшение, школа получает поддержку и развитие, а не наказание. Соответственно, текучесть кадров в этих странах является поразительно низкой: В Южной Корее это 1% в год. В Финляндии 2%. В Сингапуре 3%.
McKinsey опросила 900 лучших американских студентов, и оказалось, что 68% будут рассматривать вариант преподавания, если начальная годовая зарплата составит 65 тысяч долларов и вырастет как минимум до 150 тысяч. Можем ли мы это сделать? Если мы стремимся к «завоеванию будущего», мы должны. Если любая администрация способна взяться за это дело, то это задача дня. Президент Обама и министр образования Арне Данкан (Arne Duncan) понимают центральную роль учителя, они заявили, что улучшение нашей системы образования начинается и заканчивается великими учителями. Но образование мирового класса стоит денег.
Вопросы для тех, кто говорит: «Как мы сможем это финансировать?» — Хорошо, а как мы платим за три войны одновременно? Как мы платим за общефедеральную систему шоссе? Или за спасение сбережений и займов в 1989 году и инвестиционных банков в 2008 году? Как мы оплатили не менее амбициозный проект отправки американцев на Луну? У нас было видение, было стремление, и мы нашли способ.
Дэйв Эггерс и Нинайв Кейлгари являются учредителями центра обучения 826 National и продюсерами документального фильма «Американский учитель».
