После 11 сентября люди не один месяц опасались самолетов и небоскребов, оглядывались в многолюдных местах – на бейсбольном матче, на вручении дипломов в университете, на праздновании Нового года. Высматривали бородатых пассажиров в поездах и самолетах, нервно смотрели на подозрительные сумки в торговых центрах и внимательно прислушивались в аэропортах и на автобусных остановках, выискивая арабский акцент. Они непрестанно и без всякого стыда проявляли бдительность и ждали очередного теракта.

Я переехал в Вашингтон через год после падения Башен-близнецов, и помню, что люди тогда вели себя, как англичане во время Лондонского блица.

Мои друзья и соседи ходили с каменными лицами. Они продолжали ездить на работу в Пентагон или Госдепартамент (или в какой-нибудь мелкий аналитический центр, или в политический журнал), показательно сохраняли спокойствие, но в целом вели себя так, как будто их обыденная жизнь протекала в долине смертной тени. Мы жили так, как будто на наших спинах были нарисованы мишени. Мы были уверены, что очередной удар «Аль-Каиды» - это только вопрос времени.

За эти 10 лет ничего так и не случилось. Конечно, за это время, благодаря хорошей работе разведки, или хорошей работе полиции, или простому везению, было разоблачено немало заговоров.

Был террорист, прятавший взрывчатку в ботинках, был прятавший ее в нижнем белье, был планировавший взорвать бомбу на Таймс-сквер. Вероятно, были и другие, чьи планы были сорваны до того, как попали в газетные заголовки.

Однако волна насилия, которая казалась неизбежной в те печальные месяцы после 11 сентября, нас так и не захлестнула. То, что выглядело чудовищным началом новой ужасной войны, оказалось единичным случаем. То время, когда «Аль-Каиду» считали такой же угрозой нашей цивилизации, как фашизм и коммунизм, и когда Усама бин Ладен внушал намного больше страха и трепета, чем заслуживали его реальные возможности, быстро прошло.

И вот теперь он мертв.

Это триумф для Соединенных Штатов Америки, для наших солдат и наших разведчиков, а также для президента. Однако будь бин Ладен захвачен десятилетие назад, этот триумф был бы намного больше, потому что эти 10 лет показали нам, что нам не следовало бояться бин Ладена и его прихвостней так сильно, как мы боялись его в первое время, когда дым над руинами еще не развеялся.

Они показали нам, что сколько бы ошибок мы ни делали (а мы их сделали много), сколько бы преимуществ мы ни упустили (а мы упустили многое), и в какие бы трясины мы ни забредали, такие организации, как «Аль-Каида», с их утопическими политическими фантазиями, а также тот сброд преступников, дураков и псевдоинтеллектуалов, который собирается под их знамена, не могут быть угрозой для основ нашей цивилизации.

Они могут нанести по нам удар, могут ранить нас, могут убивать нас. Они могут заставить нас делать тактические ошибки и допускать стратегические промахи. Но они - не угроза самому нашему существованию, и никогда ей не будут.

Сразу после 11 сентября это было неочевидно. Тогда они застали нас врасплох. Они воспользовались сильными сторонами нашего общества — его открытостью и свободой, его гостеприимным отношением к иммигрантам и действующей в нем презумпцией невиновности. После теракта мы еще не знали, на что они способны, и как они могут воспользоваться своей победой.

Теперь мы это знаем. Мы знаем это сейчас, когда бин Ладен, наконец, в могиле, но в определенном смысле мы знали это и раньше.

Об этом нам говорил каждый прожитый без терактов день, каждый новый год. Мы понимали это, когда наши взгляды постепенно переставали обращаться на небеса и небоскребы и возвращались к обыденным житейским вещам.

Мы понимали это, когда самолеты спокойно приземлялись, когда торговые центры продолжали работать, когда в университетах вручали дипломы, когда один бейсбольный сезон сменялся другим.

С каждым днем, с каждым часом мы понимали, что мы сильны, а они слабы.

Бин Ладен в одном из своих самых знаменитых изречений (а их известно не слишком много) сравнил Соединенные Штаты и «Аль-Каиду» с двумя беговыми лошадьми. «Если люди видят двух лошадей – сильную и слабую, - заявил он как-то в беседе со своими последователями, - они, естественно, предпочтут сильную».

В его перевернутом мире Америка была слабой клячей, а «Аль-Каида» - могучим боевым конем.

Однако последние 10 лет показали нам нечто прямо противоположное: и в жизни, и в смерти Усама бин Ладен всегда был слабой лошадью.