Юбилейные мероприятия по поводу 90-го дня рождения покойного диссидента служат напоминанием молодым русским об истории репрессий в их стране.

Ни один русский не сделал больше для привлечения внимания к проблемам нарушений прав человека в эпоху правления в Советском Союзе Леонида Брежнева, чем ученый-ядерщик Андрей Сахаров. Хотя он неожиданно умер в 1989 году, на этой неделе в Москве проходят праздничные мероприятия в честь его 90-летнего юбилея, которые заодно призваны напомнить молодым русским о его месте в истории.

Член группы, которая разработала для Москвы водородную бомбу в твердой уверенности, что мир во всем мире зависел о того, достигнет ли Советский Союз военного паритета с Соединенными Штатами, позднее он задумался о рисках той конфронтации, которую вели обе стороны. Он также выступил против идеи противоракетной обороны.

Он пришел к выводу, что для того, чтобы обеспечить настоящий мир, политические системы двух государств должны достичь определенной степени сближения. Для России это означало бОльшую демократичность и открытость, а также возрождение программы десталинизации, которая началась после смерти диктатора, но десятилетие спустя была остановлена. Когда его частные письма властям не возымели действия, он решил высказаться открыто.

Неожиданно он обнаружил, что перешел черту и оказался в мире репрессированных. Вынужденный диссидент, он узнал, что представители интеллигенции подвергаются тюремным заключениям и внутренней ссылке за осуждение советского вторжения в Чехословакию. Он узнал о других одиноких и мирных протестах, которые привели к тюремным срокам. Преимущество, которым обладал Сахаров, его известность, сделало для Кремля сложной задачей относиться к нему так же жестко, и в итоге он стал настоящим магнитом для скромного движения за гражданские права в Советском Союзе.

Другие диссиденты просили его предавать гласности их взгляды, и Сахаров стал ключевой фигурой «Хроники текущих событий», тайно печатавшемся бюллетене о каждом случае ареста и заключения, которые становились ему известны. Контрабандой его передавали на Запад и там печатали. В январе 1980 года Сахаров высказался против советского вторжения в Афганистан. Его лишили всех его наград и выслали в ссылку в Горький, город, закрытый для иностранцев, где его квартира была под постоянным наблюдением стражей порядка. Только благодаря Михаилу Горбачеву, его приходу к вершине власти в Кремле, он был освобожден из ссылки в декабре 1986 года. По возвращении в Москву он стал широко цитируемой общественной фигурой и был выбран Академией Наук для представления ее интересов в советском парламенте.

Мероприятия по поводу дня рождения на этой неделе более-менее совпали с публикацией важной новой книги о десталинизации. «Возвращение жертвы: выжившие в сталинском ГУЛАГе (The Victim's Return: Survivors of the Gulag after Stalin), которая касается предмета, который редко затрагивают. Никто на самом деле не возвращается домой после тюрьмы и сибирской ссылки. Отношения, друзья, дети, и общество – все в значительной степени меняется, порой к боли возвращающихся. Стивен Коэн (Stephen Cohen), выдающийся американский ученый, занимающийся российской политикой, познакомился, как исследователь, со многими бывшими заключенными в Москве в 1970-е и 1980-е годы, в частности с семьями бывших большевиков и сторонников партии, от вдовы Николая Бухарина Анны Лариной до братьев Медведевых и Льва Копелева.

Мы много знаем о ГУЛАГе, но мало о постгулаговской жизни. Коэн проливает увлекательно новый свет на судьбы двух бывших заключенных, которые, несмотря на свои страдания, остались и по освобождении убежденными идейными коммунистами, нашли работу в Центральном комитете партии и использовали свой доступ к верховным представителям власти для того, чтобы раскрыть глаза Хрущеву. Они помогли убедить его отдать приказ освободить всех жертв, все еще пребывавших в ссылке, и произнести «секретный доклад» в 1956 году, в котором он развенчал преступления Сталина. Ольга Шатуновская и Алексей Снегов стали известны почитателям и кремлевским хулителям как «зеки Хрущева».

Они были еще более влиятельными пять лет спустя, когда Хрущев начал целый спектр судебных процессов над виновными, а также убрал тело Сталина из мавзолея на Красной площади. Шатуновская стала ведущим следователем в официальной комиссии, которая изучала происхождение сталинского террора. Книга Коэна является напоминанием о том, что при всем том преследовании и при всех гонениях, от которых пострадали Сахаров и десятки других интеллектуалов при Брежневе, система была значительно менее жестокой, чем сталинский произвол, при котором непредсказуемость была преднамеренным инструментом государственной политики. И хотя обычно она описывается как эпоха стагнации, брежневская система была медленно меняющейся, и возникновение Горбачева не было таким уж отклонением.

Даже в сегодняшней России, где антисталинизм, казалось бы, терпит неудачу среди чиновников, на самом деле, все гораздо более сложно, считает Коэн. Премьер-министр Путин занял противоречивую позицию, с одной стороны, одобрив новый школьный учебник, в котором сталинский террор подвергался рационализации, объявлялся необходимой формой социальной «мобилизации», а с другой, посетив церемонию памяти жертв сталинских репрессий в печально известном месте близ Москвы, где были убиты сотни сталинских жертв. Со своей стороны, президента Медведев выразил тревогу в связи с тем, что молодое поколение русских не знает о «размерах террора и миллионах искалеченных жизней» при Сталине.

У России нет национального музея сталинских репрессий, но в Москве есть два музея ГУЛАГа. Один финансируется мэрией и организован Антоном Антоновым-Овсеенко, сыном казненного бывшего лидера большевиков. Другой – музей Сахарова. Оба помогают сохранить и поддерживать в горящем состоянии огонь памяти.