Зол как черт

Гнев, который подпитывал «арабскую весну», теперь кипит по всей Европе. Способны ли размахивающие дубинками протестующие проникнуть и в американское будущее, или же Соединенные Штаты слишком неисправимо оптимистичны, чтобы устроить крупномасштабное политическое восстание?

Чтобы понять американский гнев, охватывающую все и вся бурю которого порой считают нашим национальным «настроением», проведите день с шерифом округа Кук Томом Дартом (Tom Dart). С 2006 года этот нестандартный представитель закона - любитель попить чаю и слушающий речи Бобби Кеннеди по пути на работу - осуществляет контроль над всеми выселениями, лишениями имущества и лишениями права выкупа заложенного имущества в районе Чикаго, одном из самых пострадавших по всей стране. Процесс не всегда идет гладко. Один выселяемый выстрелил себе в голову, остался в сознании и спокойно пытался вновь поднять пистолет, когда помощники шерифа выломали входную дверь. Но больше всего Дарта обычно беспокоят вполне земные, обычные подробности.

«Взгляните сюда», - говорит он во время последнего выселения в мрачной части южного Чикаго. Он указывает на фотографию маленького мальчика на холодильнике. «Она заставляет тебя сказать самому себе: какого черта это должно происходить вот так?» Американцы задают тот же вопрос.

Проходя сквозь войны и рецессии, Америка сама осталась необъяснимо бодрой и радостной. Уровень национального счастья достиг своего пика в 1970-е годы, озадачивая тех, кто предполагал, что Вьетнам, Уотергейт, очереди на бензозаправках и инфляция снизят уровень радости и удовлетворенности. Даже сегодня, по данным исследовательского центра Pew Research Center, более 80% населения называют себя «счастливыми» или «почти счастливыми», и этот уровень держался в течение всего спада.

Но действительность начинает прорываться [сквозь розовую пелену]. Цены на бензин, продукты и товары первой необходимости растут, стоимость купленного в ипотеку жилья снижаются, и подавляющее большинство полагает, что страна движется по неверному пути. Результат - печаль и разочарование, но также и зарождающаяся ярость, более глубокая и основательная, чем политический гнев с размахиванием плакатами, зафиксированный во время выборов прошлой осенью. Две трети американцев даже направляют свой гнев на бога, по данным последнего исследования Джули Экслайн (Julie Exline), психолога из университета Case Western Reserve.

В поисках земной причины для этой ярости, журнал Newsweek опросил шестьсот человек, обнаружив значительно больше обеспокоенности, чем спокойствия. 75% опрошенных уверены, что экономика пребывает в состоянии стагнации или ухудшается. Каждый третий испытывает тревогу и беспокойство по поводу замужества/женитьбы, создания семьи или возможностей купить дом. Большинство говорят, что их отношениям повредили экономические неурядицы, или, что, возможно, более точно - страх и нервозность, которые их сопровождают.

Способны ли подобные эмоции перетечь в революцию? Доходы корпораций выросли до самых высоких вершин за всю историю. Уолл-стрит вновь расфуфырилась и уверена в своих силах. Но расцвет не наступил для миллионов американцев. Безработица достигает почти девяти процентов, и единственные рабочие места, которые действительно в изобилии, по данным Министерства труда, связаны с беджиками с фамилиями, скромными заработками и смешными шляпами (а не с высокими зарплатами, большими бонусами и долгосрочной безопасностью). Американская мечта подразумевает наличие средств для создания лучшей жизни для будущего поколения. Но как признал президент Обама на встрече в мае, «многие парни больше не чувствуют, что у них есть такая возможность».

В худшем случае результатом всего этого могут стать «Дни гнева», которые уже наблюдаются за морем. В Испании на прошлой неделе протестующие вступили в столкновения с полицией, устроив ожесточенную демонстрацию против экономических проблем и мер жесткой экономии - очень похожих на те, которые сейчас рассматриваются в Вашингтоне. Ранее в этом году волна восстаний прокатилась по арабскому миру, она произросла из взрывоопасной смеси высокого уровня безработицы и большого числа образованных, амбициозных людей, которые ощущают, что им не дают реализовать их мечты - и аналогичные мысли могут посещать и тревожное число американцев. Примерно каждый пятый в возрасте от 25 до 54 лет сейчас без работы - образуется группа ничего не делающих недовольны, которые, как опасается колумнист New York Times Дэвид Брукс (David Brooks), могут оказать «агрессивное и разъедающее воздействие на культуру».

Вполне возможно представить, как гнев, переполняющий этих людей, растет с летней жарой - даже если официальное восстановление продолжается. «По иронии судьбы, революции происходят в те времена, когда дела становятся лучше», - говорит историк из Флоридского государственного университета (Florida State University) Даррин Макмахон (Darrin McMahon), автор книги «История счастья» (Happiness: A History). Восемнадцатый век, например, был «великим веком счастья, но также и временем огромных разочарований, недовольства и неудовлетворения. Люди поняли, что они могут иметь больший контроль над своей собственной жизнью, больше религиозной свободы, меньше несправедливости. Если вы хотите провести параллели с сегодняшним днем, то вот они». Искры уже летят. Этой зимой тысячи демонстрантов захватили и реквизировали в Висконсине правительственное здание в знак протеста против попыток ограничения власти профсоюзов.

Базовое недовольство, конечно, связано с высокими ожиданиями. До Французской и Американской революций жизнь ассоциировалась с болью, политика - с раболепием, а деторождение - с мимолетными объятиями на грубых простынях. С тех пор у нас появились более грандиозные идеи о том, чего мы заслуживаем, из-за которых американцы, как недавно написала Элизабет Кольберт (Elizabeth Kolbert) из журнала New Yorker, «словно нация недовольных выигравших в лотерею, у которых есть все, но они хотят еще больше».

Конечно, ожидания это одновременно и спасительная благодать для нашей страны. Как в государственном, так и в частном смысле, люди всегда испытывали гнев и раздражение по поводу расхождения между их идеалом жизни и реальностью. Но американцы, возможно, больше, чем жители любой другой развитой страны, не только смотрели в будущее, но и предполагали, что оно будет светлым. «Американцы ведут двойную бухгалтерию… в одной записывают жизнь как она есть, а в другой - «как все будет после того, как я переживу этот маленький удар», - отмечает социолог из Колумбийского университета Тодд Гитлин (Todd Gitlin).

Существует бесчисленное количество возможных причин для такого неизлечимого оптимизма. Америка - страна иммигрантов, страна людей, которые ступают на борт корабля или самолета, веря, что где-то есть лучшая жизнь. Когда они попадают сюда, уверен Гитлин, это убеждение придает форму всей культуре - и посредством него чувствам таких людей, как Том Дарт.

В последние годы Дарт был словно теплое одеяло и чашка чая для многих из его пяти миллионов подопечных, вне зависимости от их статуса. Он боролся с омерзительной практикой захоронения бедных в гробах, наполненных другими человеческим останками. А в своей роли царя «Ветреного города» (прозвище города Чикаго - прим. перев.) по выселениям и лишениям имущества, он объявил, что не будет никого выселять в дождь или в мороз. Если они вынуждены уехать, справиться с травмой им поможет доступный социальный работник.

Политический прагматизм, несомненно, играет роль в смягчении собственного гнева Дарта. Но то же самое дает и неисправимое отвращение Америки к игре в циничную страну.