Как уйти из Афганистана, не создав еще более широкого конфликта?

Американское присутствие в Афганистане подходит к концу так, что поневоле вспоминаешь о трех других безрезультатных войнах со времен победы союзников во Второй мировой войне: широкий консенсус во время вступления в них, растущее разочарование по мере затягивания войны и незаметный переход к интенсивному поиску национальной стратегии выхода из нее с акцентом именно на выход, а не на стратегию.

Мы вошли в Афганистан, чтобы наказать Талибан за укрывательство «Аль-Каиды», которая, под руководством Усамы бин Ладена, осуществила теракты 11 сентября 2001 года. После быстрой победы американские силы остались, чтобы помочь в строительстве постталибского государства. Но национально-государственное строительство столкнулось с иронией судьбы, которая заключается в том, что афганский народ объединяется в основном в оппозиции к оккупационным силам. Когда иностранные силы будут выведены, афганская политика вернется к конкуренции за территорию и население между различными по существу племенными группами.

В ходе наших национальных дебатов вина за безрезультатные усилия в Афганистане была возложена на отвлекший на себя ресурсы Ирак, а не на присущую самой операции неправдоподобность. Новая администрации Обамы одновременно с выводом из Ирака увеличила количество войск и оборудования в Афганистане - усилия, которые я поддержал по существу, если не в каждой детали. Теперь мы достигли предела.

Заявленная цель создания правительства и внутренних структур безопасности, на которые можно будет возложить ответственность за оборону Афганистана, в общем и целом признается недостижимой до 2014 года, до того времени, на которое большинство стран НАТО назначили крайний срок для своих объединенных усилий. Опросы показывают, что более 70% американцев уверены, что Соединенные Штаты должны уйти из Афганистана.

Вопрос об альтернативе принял форму - как многими сообщается - переговоров при германском посредничестве - между представителями главы талибов муллы Омара и американского правительства. Большинство наблюдателей посчитают это началом неумолимого вывода. Смерть бин Ладена, хотя и оперативно не относящаяся к нынешней борьбе, является символической разделительной линией. И все же проблема остается в том, как завершить наши усилия, не заложив основы для более широкого конфликта.

Чтобы переговоры переросли в жизнеспособную стратегию выхода, должны быть выполнены четыре условия: перемирие с прекращением огня; вывод всех или почти всех американских и союзных сил; создание коалиционного правительства или разделение территорий между спорящими сторонами (или и то, и другое); и создание механизма осуществления.

Вопрос об осуществлении тех мер, которые решено будет принять, - это наиболее критически важный элемент и одновременно наиболее трудный в исполнении. После десятилетий гражданской войны стороны не склонны чувствовать себя связанными условиями каких бы то ни было соглашений. Талибан в особенности будет пытаться взять контроль над коалиционным правительством или нарушить перемирие. В отсутствие правдоподобного и убедительного механизма проведения в жизнь переговоры с талибами, чьи силы остаются, в то время как наши уходят, превратятся в механизм для краха.

Это актуально и в случае, если переговоры будут сопровождаться одновременным выводом войск на фоне публичных споров об ускорении процесса. Чем более быстрым и основательным будет незамедлительный и безотлагательный вывод, тем более сложным будет переговорный процесс. Мы должны определиться с приоритетами.

Механизмом проведения в жизнь могут быть остающиеся американские силы, некоторые международные гарантии или международное присутствие, или (и это лучше всего) комбинация первого и второго. Общий и полный вывод, весьма вероятно, должен быть окончательным; не должно быть никаких иллюзий относительно возможности новой интервенции.

Хотя преимущественная роль Соединенных Штатов порой затмевает это, но развязка в Афганистане является, по сути, международной политической проблемой. Восприятие, заключающееся в том, что самая сильная мировая держава потерпела поражение, даст толчок глобальному и региональному джихадизму. Воинствующий ислам приободрится и может усилить применение аналогичной тактики в Кашмире или в Индии в целом, подобно терактам 2008 года в Мумбаи. Концом этого процесса, вероятно, будет опосредованная война вдоль этнических линий раздела в Афганистане и где бы то ни было еще, в особенности между имеющими ядерное оружие Индией и Пакистаном.

Другие соседи Афганистана будут подвержены сравнимому риску, если регион или правительство, в котором будет доминировать Талибан, вернется к первоначальной талибской практике. Каждому соседу будет грозить опасность: России на ее частично мусульманском юге, Китаю в Синьцзяне, шиитскому Ирану со стороны фундаменталистских суннитских течений. В свою очередь, Иран поддастся искушению в связи с таким вакуумом и захочет вооружить ополчения фанатиков - стратегия, которой он придерживался в Ливане и Ираке.

Сложности стратегии выхода еще более усугубляются, потому что отношения с Пакистаном и Ираном - ощутимо напряженные. Эти страны не имеют возможности «уйти» от соседства. Если их интересы в Афганистане не будут связаны с нашими до какой-то степени, Афганистан будет существовать в условиях постоянной угрозы. Без устойчивого соглашения, определяющего роль Афганистана в региональной безопасности, каждый крупный сосед будет поддерживать какую-то из местных сил среди древних этнических групп и сект - и будет обязан отвечать на неизбежные кризисы под давлением обстоятельств. Это является установкой для более широкого конфликта. Афганистан в таком случае может сыграть роль Балкан перед Первой мировой войной.

Подобный исход будет угрожать безопасности соседей Афганистана больше, чем соседям Америки. Частично региональные, частично глобальные дипломатические усилия требуются в дополнение к прямым переговорам с талибами. До тех пор пока Америка несет основное бремя, соседи Афганистана избегают трудных решений. Раз послевоенный вывод США из Афганистана становится все более четким и неумолимым, они будут обязаны взглянуть на все другими глазами. Формальный крайний срок, установленный НАТО, а также не выраженный явно, но подразумеваемый крайний срок администрации Обамы, и общественное настроение - все это не позволяет продолжать бесконечную гражданскую войну. Немедленный вывод, устроенный в значительной степени по символическим причинам, рискует выявить все скрытые опасности. Многосторонняя дипломатия, которая определит общие международные интересы безопасности, запрещающие наличие центров подготовки террористов и террористической инфраструктуры в Афганистане, должна быть задействована в срочном порядке. Чтобы подтолкнуть этот процесс, должен быть установлен крайний срок для решения вопроса об остающихся силах - скажем, 18 месяцев или два года, и при этом наиболее ощутимые сокращения присутствия должны прийтись на конец процесса. Если возникнет надежный международный механизм проведения в жизнь, остающиеся силы США объединятся с ним. Региональная конференция - единственный путь, которым могут идти двусторонние переговоры с Талибаном. Если процесс окажется неразрешимым, соседям Афганистана в конечном счете придется столкнуться с последствиями своего отказа в одиночку.

После ухода Америки из Ирака и Афганистана и ограничения нашего стратегического влияния, наложенного революцией в Египте, появление нового определения американского лидерства и национальных интересов Америки является неизбежным. Устойчивое региональное решение по Афганистану было бы хорошим стартом.

Генри Киссинджер (Henry A. Kissinger) был госсекретарем США в период с 1973 по 1977гг., его одной из последних книг является «О Китае» (On China).