Андрей Сахаров и Елена Боннэр вместе больше сделали для защиты прав человека в своей стране, чем кто-либо другой. Он, один из величайших советских физиков, самый молодой член Академии наук, стал самым непримиримым противником Политбюро. Она ввела его в более широкое диссидентское движение и стала его преданным стражем. Они вдвоем перенесли ссылку, арест, голодовку, притеснения, унижения, болезни, огромные личные утраты, – но их память, безусловно, будет жить и после смерти Боннэр, скончавшейся на прошлой неделе.
Михаил Горбачев вернул Боннэр с Сахаровым из Горького, Борис Ельцин всячески льстил ей, но она сохранила инстинктивное недоверие к оппортунистам, стремящимся использовать память ее мужа для своих целей. События, произошедшие после падения коммунизма, в последние десятилетия жизни Боннэр, лишили ее историю счастливого конца. К 1996 году она настолько разочаровалась в Борисе Ельцине из-за Чечни и воровства олигархов, что стала говорить, что демократия превратилась в «дерьмократию».
При Путине она начала все больше и больше времени проводить с семьей в Бостоне, при этом не переставая критиковать российского президента за нарушение прав человека. В своем письме, зачитанном в прошлом году в Москве на митинге против расизма и насилия на национальной почве, Боннэр назвала себя «москвичкой, еврейкой "кавказской национальности"». «Считайте, что я пришла туда, опять спасать родину, хотя ноги не ходят», - заявила она. Некогда, она скорбела о своем отце, расстрелянном в 1937 году, потом скорбела о своей матери, которая провела 17 лет в лагерях, но никогда, по-видимому, не прекращала скорбеть о своей стране.