Война Гитлера против России была оргией насилия и геноцида

Самый длинный день 1941 года выдался знойным и жарким. В субботу 21 июня огромная толпа в рубашках с короткими рукавами с волнением следила за важным матчем по крикету, проходившим на стадионе «Лордс». О том, что идет война, говорило лишь то, что игра была между армейской командой Х и командой ВВС У.

Тот блиц, который едва не поставил Лондон на колени, казалось, потерпел неудачу. Налетов, слава Богу, не было уже шесть недель.

Расслабившиеся болельщики следили за тем, как парни из ВВС в синем одержали победу в своей непобежденной стране. Они даже не подозревали, что спустя несколько часов в тысячах километрах от них произойдет событие, которое изменит ход этой войны.

Гитлер поменял свою стратегию. Он махнул рукой на отважную и независимую Британию и бросил всю свою военную мощь на восток. Этим и объяснялось отсутствие в небе над Лондоном самолетов Люфтваффе. На следующий день на рассвете его танки и самолеты перешли границу между нацистской Германией и коммунистическим Советским Союзом, а фюрер разорвал пакт о ненападении, подписанный им с Москвой менее чем за два года до этого.

Матч того дня – и последующих 1410 дней и ночей – должен был стать грандиозным. Гитлер против Сталина, один тоталитарный режим, беспощадно и решительно сражающийся с другим.

Вспомнив историю, Гитлер назвал свою кампанию операция «Барбаросса» - по имени смелого и агрессивного немецкого императора средних веков. Но произошедшее потом стало настоящим варварством, причем варварством таких масштабов, каких не видела современная Европа.

Численность войск, участвовавших в войне, была колоссальной. Их было даже слишком много. За четыре последующих года на Восточном фронте погибнет пять миллионов немецких солдат, и почти столько же попадет в плен.

Советские потери были просто умопомрачительными, превысив 27 миллионов, причем две трети из этого количества составляло гражданское население.

Беспрецедентным был не только размах кампании, но и жестокость воюющих сторон в этой битве титанов. Это была кровная вражда эпических масштабов между славянами Восточной Европы и арийцами Запада, которая подпитывалась идеологической борьбой между германским нацизмом и советским большевизмом. Каждая из сторон считала противоположную зверем, которого надо уничтожать без всяких сожалений и угрызений совести, отказавшись от мыслей о милосердии и гуманности.

Гитлер призывал своих генералов вести «войну на уничтожение», и командиры не только разрешали, но и активно поощряли убийства, изнасилования и мародерство.

Немецкие танки прорывали линию обороны Красной Армии – а затем ездили по траншеям, заживо погребая их обитателей. Военнопленных расстреливали или оставляли без еды, и у них был только один выбор – есть друг друга или умирать с голоду. Бегущих мирных жителей уничтожали в массовом порядке безо всяких колебаний.

Посреди этой страшной бойни оказались миллионы евреев. За быстро двигавшейся вперед, к сердцу России линией фронта шли расстрельные отряды СС. Они вешали партийных руководителей и гнали на расстрел к глубоким ямам евреев - мужчин, женщин и детей.

Но поход на восток стал величайшей ошибкой Гитлера, из-за которой он проиграл войну. Он считал, что победа будет быстрой – четыре недели, может быть, меньше, потому что  видел, как деморализованная Красная Армия, пораженная, как ему казалось, раковой опухолью марксизма, сгибается под ударами его отборных войск.

Сначала прогнозы фюрера казались верными и точными. Из-за безумных сталинских чисток против воображаемых политических противников  армия осталась без офицерского корпуса и системы управления. Пограничные войска смешались и запаниковали. «Вдоль дорог лежали трупы, а черный дым с горящих полей закрывал солнце», - вспоминал один солдат.

В одном только белорусском городе Минске на западной окраине Советского Союза в котле окружения оказалась четверть миллиона советских военнослужащих, когда фашистские войска пошли в наступление на фронте шириной полторы тысячи километров. Вскоре Гитлер уже стоял под Москвой – надо было только протянуть руку. Затем он начал захватывать главные трофеи – пшеничные поля Украины и богатый нефтяными месторождениями Кавказ.

От полного разгрома Советы отчасти спасло принуждение и страх. За обороняющимися стояли комиссары и безжалостно расстреливали тех, кто начинал бежать. Но гораздо важнее был старомодный патриотизм.

Родина-мать в опасности! И солдаты, мирные жители, мужчины, женщины и даже дети встали на ее защиту в этой войне, которую сразу назвали Великой Отечественной.

Гитлер был не первым и не последним руководителем, узнавшим, что ничто не может так прочно сплотить разобщенный народ, как нападение на его страну.

«Пусть священная ненависть станет нашим главным и единственным чувством», - писала в те дни официальная государственная газета «Правда».

«Если можешь держать оружие, пусть даже лопату или вилы, бей ими немцев, - призывал лейтенант Михаил Алексеев простых россиян. – Убивай немца и спасай Родину».

Эта риторика сработала. Ключевые в той войне города Ленинград и Сталинград были близки к поражению, но стояли до конца, хотя люди там погибали миллионами. Неудивительно, что больше всего немецкие солдаты боялись отправки на российский фронт, поскольку там их ждали страшные и яростные битвы.

В Сталинграде длившееся шесть месяцев на разрушенных улицах и в зданиях сражение превратилось в одну отчаянную рукопашную битву. Затем окруженные и отрезанные от тылов и путей снабжения остатки немецкой армии были вынуждены капитулировать, не выполнив приказ фюрера погибнуть на баррикадах.

Это был поворотный момент. После Сталинграда гитлеровские войска повернули вспять. Линия фронта смещалась то назад, то вперед в ходе наступлений и контрнаступлений, а две армии (у Советов было теперь двукратное численное превосходство) били друг друга как исступленные боксеры, лишившиеся рассудка.

Но теперь инициатива перешла к Сталину – решительно и бесповоротно. Отступление немцев из Советского Союза  было неизбежно, и оно стало таким же варварским, как и вторжение. Терпевший неудачи Гитлер приказал проводить политику «выжженной земли». Те города и деревни, через которые шли отступавшие войска, лишались продовольствия, земли опустошались, людей зверски уничтожали. Наступавшие солдаты Красной Армии обнаружили, что освобождают пустые земли.

Свидетельств зверств и жестокостей огромное множество, и все они ужасают. Командиру танка, который оказался в родной деревне на Украине, рассказали, что его жену и двоих детей заперли в сарае, а затем облили бензином и сожгли заживо.

«Когда он вернулся к нам, - вспоминали его товарищи, - это уже был другой человек. Он больше не брал пленных. Даже если немцы пытались сдаться, он их убивал».

Немцы использовали даже крайне циничные формы бактериологической войны, о чем рассказывает Майкл Джонс (Michael Jones) в своей новой книге об ужасах на Восточном фронте. В Белоруссии они согнали в одно место почти 50 000 мирных жителей, причем многие из них были дети, а затем под дулами автоматов отвели их в лагерь за колючей проволокой, расположенный в болоте.

Затем к ним добавили 2000 больных тифом, чтобы те заражали остальных. Когда немцы уходили, топкий и грязный лагерь был уже полон мертвых и умиравших. Цель заключалась в том, чтобы заразить тифом советских солдат, которые придут спасать этих людей.

Этот план, говорит Джонс, «шокировал даже самых закаленных ветеранов Восточного фронта». Один русский генерал заявил: «Эти зверства мы никогда не забудем и никогда не простим».

Реакция была точно такой же, когда Красная Армия, войдя на территорию Польши, находившуюся под немецкой оккупацией, наткнулась на первые концентрационные лагеря, где еще не остыли печи в крематориях. Когда мы поняли, «что это за место, носящее название Майданек, мы были опасно близки к безумию», вспоминал один советский солдат.

Ощущение безумия усилилось, когда войска подошли к Освенциму и Биркенау. Большая часть заключенных была вывезена оттуда, но кое-кто остался. Их вид вызывал потрясение.

«Я часто видел, как убивают невинных людей. Я видел повешенных и сожженных, - писал один закаленный в боях командир роты. – Но к тому, что я увидел в Освенциме, я был не готов».

Другой солдат Красной Армии вспоминал «изможденных, зверски замученных людей, облаченных в лохмотья. Многие не могли стоять и лежали на нарах или сидели, прислонившись к стене. Это было адское зрелище».

Одна ужасающая картина сменяла другую: горы трупов; детские бараки, где в живых осталось только двое детей; склады, доверху забитые миллионами мужских костюмов и женских платьев; жир от сожженных человеческих тел, полуметровым слоем покрывший внутренние стены труб.

«Я не мог понять, как человеческий ум мог дойти до такого», - сказал один сержант, увидевший «газовую камеру».

Эти страшные свидетельства массовых расправ и пыток над соотечественниками вызывали ярость у российской армии. Один очевидец говорил своим товарищам: «Никакой пощады немецким выродкам. Рубите их на мелкие куски».

С такими настроениями Красная Армия продвигалась на запад, переправилась через польскую Вислу и в январе 1945 года впервые перешла границу Германии. И вот тогда многие солдаты, имея на то официальное разрешение, начали исступленно мстить.

Один из них вспоминал, как спросил генерала, что им разрешено делать с немцами. «Все что угодно», - ответил генерал. «Так мы и поступали, - рассказывал солдат. – Мы стреляли в безоружных людей, мы бросали гранаты в подвалы, где прятались женщины и дети».

Командир танка целенаправленно давил беженцев. Летчик признавался, что безо всяких угрызений совести расстреливал с бреющего полета колонны бегущих мирных жителей, превращая их в фарш тысячами.

В одном городке старый немец радостно бросился приветствовать советские войска, размахивая своим партийным билетом как доказательством принадлежности к коммунистической партии. Но один солдат с ходу пробил ему череп.

Когда ему сказали, что это был «свой» человек, коммунист, солдат ответил: «Для меня все они одинаковы, просто отродье. Я не успокоюсь, пока не убью человек сто».

Накачавшись спиртом, Красная Армия грабила, насиловала и бесчинствовала на пути в Берлин. Один генерал, чью дочь убили на Украине немцы, сказал своим солдатам: «Настал час расплаты. У нас у всех есть личные счеты – моя дочь, ваши сестры, наша матушка Россия».

У одного из немногих советских солдат, отданных под трибунал за изнасилование, в гимнастерке нашли письмо из дому, в котором было написано: «Германские фашисты расстреляли твоего отца, повесили твою мать, а затем изнасиловали и убили твою сестру».

По мнению писателя Майкла Джонса, который собрал все эти свидетельства очевидцев, данные обстоятельства не оправдывают ужасное поведение меньшинства, как он считает, советских солдат – примерно 10-15 процентов.

Согласно некоей извращенной логике, эта безудержная оргия насилия устраивала нацистов. Руководитель гитлеровской пропагандистской машины Геббельс воспользовался жестокостью Красной Армии, и начал убеждать колеблющихся немцев не вести переговоры с врагом и не сдаваться, а сражаться до конца, каким бы горьким он ни был.

Так и получилось, что война на Восточном фронте, начавшаяся 70 лет назад с большой крови, спустя четыре страшных года большой кровью же и закончилась.

Потери были ужасны, но не напрасны. Запад часто забывает, насколько исход Второй мировой войны зависел от Советского Союза. Этот долг как-то затерялся в последующие годы в риторике холодной войны, которая господствовала в отношениях между СССР и Западом на протяжении следующих 45 лет.

Из-за чудовищности сталинского режима нам трудно смириться с тем, что этот убийца миллионов, уничтоживший даже больше людей, чем Гитлер, четыре года был нашим союзником.

Однако факт остается фактом: без продолжительных сражений на Восточном фронте западные союзные державы не смогли бы разгромить Гитлера. Когда его войска сражались со сталинскими ордами, Британия получила передышку и шанс восстановить силы. Она втянула в войну американцев, осуществила вторжение в Северной Африке и высадку войск в Италии, а затем подготовилась и начала битву за освобождение Европы.

Если бы Гитлер быстро одержал победу над Красной Армией, весь континент оказался бы под ним. И тогда он смог бы вернуться и начать наступление против ослабленной и хуже вооруженной Британии.

Мы должны быть благодарны Советам за их упорное сопротивление Гитлеру. Оно дало нам шанс на проведение важного и победного второго тайма, которого в противном случае мы были бы лишены.