Российско-американские отношения теряют обороты. В то время как американские официальные лица приветствовали успехи, достигнутые в вопросах облегчения визового режима и усыновления, называя это ключевым моментом в двусторонних отношениях, министр иностранных дел Сергей Лавров наклеил на противоракетную оборону ярлык самого мощного «раздражителя» и «главной проблемы», определившей ход российско-американских переговоров в Вашингтоне на прошлой неделе. Россия снова поставила перезагрузку в тупик и упустила возможность вывести отношения за рамки вопросов безопасности и традиционной конфронтации.
Но заявления Лаврова не вызывают особого удивления. Российский ядерный арсенал играет главную роль в поддержании международного престижа страны, и поэтому Кремль начинает упираться даже при появлении намека на обесценивание своих стратегических сил из-за создания системы противоракетной обороны.
Существует фундаментальная неувязка во взглядах России и США на ПРО и угрозы безопасности. Поскольку Россия не считает Иран – даже обладающий ядерным оружием – настоящей угрозой, она отвергает необходимость создания Соединенными Штатами современной системы противоракетной обороны в Европе. Во-первых, у Ирана пока нет ракетного оружия, способного угрожать России. Во-вторых, Россия полагает, что благодаря своему ядерному арсеналу и историческим связям с Ираном она сможет отвести от себя все возможные угрозы. Здесь можно привести сравнение с Пакистаном, Индией и Северной Кореей, которые обладают ядерным оружием, способным достигать российской территории, но не представляют реальной угрозы для России, поскольку она может стереть эти страны с лица Земли своими ядерными силами.
Соответственно, поскольку Иран близок к созданию ядерного оружия, Россия в своей политике стремится поддерживать с ним конструктивные отношения. Такая политика страхования рисков основана на идее о том, что Россия может больше получить от дружественного Ирана с ядерным оружием, чем от Ирана обиженного и возмущенного ее действиями в поддержку международных усилий по сдерживанию иранской ядерной программы. На такую политику также оказывают свое воздействие три важных фактора. Во-первых, российский военно-промышленный комплекс стремится получить экономические выгоды от сотрудничества с Ираном. Во-вторых, Кремль считает Иран и Северную Корею ключом к сдерживанию американских интересов в их регионах. И в-третьих, подобно Западу, Россия признает, что кроме нанесения ядерного удара она никак не сможет свернуть иранскую ядерную программу.
В частном порядке русские признают, что противоракетная оборона в своем запланированном на сегодня виде не представляет проблем, так как намеченные к размещению ракеты-перехватчики будут находиться от нее слишком далеко, их дальность слишком мала, а количество слишком малочисленно, чтобы подорвать стратегический ядерный потенциал России.
Поэтому Россия в своем противодействии ПРО часто встает в политическую позу. Россия считает, что ее влияние на европейские дела ограничено, и что система противоракетной обороны создаст прецедент, оттеснив ее на обочину в важнейшем вопросе европейской безопасности. Однако российское руководство должно понять, что Москва мало что сможет сделать, если Соединенные Штаты решат продолжать работу по созданию ПРО с или без сотрудничества России.
Следовательно, Россия держит перезагрузку в заложницах, тормозя развитие отношений из-за противоракетной обороны. Хотя ПРО России не нужна и ей не угрожает, Москва использует ее для получения поддержки своим прерогативам в обмен на содействие по тем вопросам, которые крайне важны для Запада, например, по Афганистану и Ливии. Неудивительно, что Лавров также очень хотел обсудить с Вашингтоном давно уже ждущий своего решения вопрос о вступлении России во Всемирную торговую организацию.
Как и с ядерным разоружением, Россия будет по мере сил затягивать переговоры по ПРО, чтобы добиться для себя максимальных выгод. Но публично она в этом не признается никогда. Дело в том, что она не может допустить, чтобы ее посчитали поддавшейся США. Кроме того, реальная и кажущаяся мощь ее сил ядерного сдерживания крайне важна для того, чтобы Россия могла сидеть за столом великих держав. В то же время, Россия признает, что у нее все меньше возможностей влиять на европейскую безопасность, и поэтому ее могут просто удалить с поля, если она откажется от сотрудничества по ПРО.
Если Россия не примет в той или иной мере участие в проекте противоракетной обороны, для нее это станет упущенной возможностью. Сотрудничество должно удовлетворить российское стремление считаться равной с Соединенными Штатами. Как более сильный партнер, Соединенные Штаты могут себе позволить быть более сговорчивыми по поводу российских озабоченностей, а именно, что касается противоракетной обороны. Это также соответствует давним усилиям США по устранению инерции и негативных тенденций во взаимоотношениях с Россией, таких как нынешняя политика перезагрузки. Если Америка поступит таким образом, у России не будет необходимости и оснований для того, чтобы держать двусторонние отношения в заложниках. Это также поможет развитию сотрудничества в областях, вызывающих общую обеспокоенность.
Алехандро Суэльдо – научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic & International Studies), автор книги «Contextualizing and Engaging Russian Nuclear Policy» (Контекстуализируя и задействуя российскую ядерную политику).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Если Россия не примет в той или иной мере участие в проекте противоракетной обороны, для нее это станет упущенной возможностью. Сотрудничество должно удовлетворить российское стремление считаться равной с Соединенными Штатами. Как более сильный партнер, Соединенные Штаты могут себе позволить быть более сговорчивыми по поводу российских озабоченностей, а именно, что касается противоракетной обороны.
