Когда распалась империя

Когда Советский Союз распался 20 лет назад, Мэри Дежевски (Mary Dejevsky) была поражена храбростью и оптимизмом, который наблюдался на улицах Москвы. Теперь, она задается вопросом, почему Россия не оправдала надежд Запада?

Как и многие другие, бывшие там, я могу точно сказать день, даже час, когда Советский Союз на самом деле распался. Это произошло в промозглый вечер 19 августа 1991 года. Несколько сотен человек, многие под зонтами, собрались у одного из въездов в Белый дом, где располагается российский парламент, в Москве. Время от времени по толпе проходили слухи, что здание вот-вот будут штурмовать. Борис Ельцин, первый избранный президент России, и многие его сторонники находились внутри. Толпа не расходилась, а лишь разрасталась.

Неповиновение, показанное москвичами в ту ночь, было совсем другого качества, чем то неповиновение, которое демонстрируют протестующие продемократические активисты, которые регулярно весь прошлый год встречались по субботам на площадях Москвы. Теперь, вместо, в основном, мирной милиции,  появилась серьезная военная техника.

Танки и вооруженные силы окружили город; окружили Белый дом и заняли  готовую  позицию, которая могла молниеносно стать атакующей. После, был объявлен комендантский час. По большей части молчаливая толпа рисковала собственными жизнями, но они остались. Именно в этом единичном жесте, именно в этот вечер, они сломали власть Коммунистической партии и КГБ с их грязной работой. Заклинание репрессий было сломлено.

По дороге домой, я поняла, что, как потом оказалось раньше времени,  пытались сказать о протестующих на площади Тяньаньмэнь в Китае двумя годами ранее: китайский народ противостоял. Той ночью, противостоял российский народ. На следующий день, грустные глаза и нейтральные выражения лиц, столь характерные для людей, проживающих в страхе, исчезли; в мгновение ока. И, в отличие от предупреждений, что звучали с тех пор, за 20 лет, тот всепроникающий страх так и не вернулся.

Для россиян, это был долгий день; может быть, один из самых долгих за всю историю Советского Союза. Для меня это тоже был длинный день. Меня разбудил звонок с австралийской радиостанции еще до рассвета, они просили подтвердить сообщение о  том, что советский президент Михаил Горбачев ушел в отставку по состоянию здоровья и передал власть самопровозглашенному Государственному комитету по чрезвычайному положению. Во главе списка значился вице-президент Геннадий Янаев, которого под сильным давлением оппонентов, Горбачеву пришлось назначить заместителем.

Все государственные телеканалы и радиостанции передавали балет «Лебединое озеро», который периодически перебивали новые сообщения ГКЧП. В девять утра из наших окон я видела, как машины в час пик пытались объехать бесконечные колонны танков и БТР, которые направлялись в центр города. Через час, вместе с верным водителем Колей, мы отправились на поиски информации о ГКЧП.  Ему было любопытно, как и мне, но на тот момент, ответов было мало.

Мы проехали мимо Белого дома, все больше танков и БТР маневрировали, занимая диспозиции. В какой-то момент, грузная фигура Бориса Ельцина появилась в дверях здания и начала медленно спускать по длинной каменной лестнице, собравшаяся внизу разнообразная толпа выкрикивала возгласы предупреждения и поддержки.

Ельцин залез на танк, заняв позу, которая потом тирожировалась на известных фотографиях, которые обошли весь мир (но не Россию), и произнес честную речь, которая определила его место в истории. Категорично отрицая путч ГКЧП, он предупредил: «Тучи террора и диктатуры сгущаются над всей страной. Мы не должны позволить им принести вечную ночь».

Поздно вечером прошла печально известная пресс-конференция членов ГКЧП, примечательная трясущимися руками Янаев, но и вызовом молодой российской журналистки. Татьяна Малкина, которая только начала работать в новой газете, открытой в эпоху гласности, поставила под сомнение право ГКЧП узурпировать власть.   «Не могли бы вы сказать, понимаете вы или нет, что прошлой ночью вы совершили государственный переворот?» Это был смелый вопрос, все присутствующие закашляли, в других обстоятельствах, это могло бы стоить ей жизни.

Каждый из этих поступков сам по себе: публичный отказ Ельцина повиноваться, отказ командира танка вмешиваться, бесстрашие молодой журналистки – был решающим по-своему. Но ход истории переменило сопротивление тех москвичей, которые собрались у Белого дома под дождем после работы, пребывая в, может быть, наивной вере, что они смогут отпугнуть танки и защитить «своего» президента.

Как потом оказалось, они были правы. Судьба Советского Союза и России определилась той ночью. Борьба за власть продолжалась тихо и, по большей части, за закрытыми дверьми еще два дня. Ветераны войны в Афганистане в попытке противостоять танкам, выстроили баррикады. Но после той первой ночи, у Ельцина было превосходство. В среду, зачинщики неохотно приняли неизбежное, и самолет был выслан в Крым, где семья Горбачева удерживалась без связи на правительственной даче, с тем, чтобы привести советского лидера обратно в Москву.

В этому моменту, также, стало понятно, что Горбачев вернулся в другую страну. Ельцин, два года боровшийся с ним за власть, был на подъеме. В особенно злорадном театрализованном представлении, он заставил советского лидера отписать всемогущественную Коммунистическую партию в небытие.

По правде говоря, форма, в которой она держала власть более 70-и лет, сама себя растворила.  Советский Союз уже разваливался. Амбиции Горбачева по омоложению и превращению страны в действительно федеративную страну, соглашение о принятии данной формы должно было быть подписано в течение нескольких дней. Время шло.

За ту осень, все государственные институты, один за другим, переходили от центрального советского управления к российскому контролю, от теряющего власть Горбачева к довольному Ельцину, превратив Советский Союз в безжизненную оболочку. Восьмого декабря Россия, Украина и Белоруссия подписали «Беловежское соглашение», которое ознаменовало прекращение существования Союза Советских Социалистических Республик.  По удивительной случайности, это произошло за день до того, как европейские лидеры подписали Маастрихтский договор. По мере того, как Европа объединялась, советская империя распадалась. Горбачеву оставалось лишь со стороны жалобно ругаться на происходящее.

В день западного Рождества, он объявил о своем уходе в телевизионном обращении к народу и объявил о прекращении существования второй мировой сверхдержавы. Своим самым близким сотрудникам он подарил памятные ручки и, не желая этого, передал Россию человеку, который спас его от сил диктатуры четырьмя месяцами ранее. Они были разными лидерами, обладали крайне разными темпераментами.

Оглядываясь назад, становится еще яснее, чем тогда, что плохо спланированный и проведенный путч, подстегнул, если не положил начало концу Советского Союза.

Силы прогресса и консерватизма столкнулись на улицах Москвы, и консерваторы сдались. Советский коммунизм окончательно показал свою репрессивную силу, а также насколько не оправдал надежд россиян. Таким образом, почти мирно прекратила свое существование система, которая была рождена в хаосе и крови 74 года назад.  И худшие опасения: голода, гражданской войны, миллионов беженцев – не осуществились.  Уничтожение результатов революции большевиков прошло гораздо более мирно, чем  многие опасались.

Тогда почему, 20 лет спустя, разочарование или даже безысходность преследует многих из тех за пределами России, что тогда радовались смерти советского коммунизма? И почему столько разочарования и цинизмы в сегодняшней России? Куда подевался тот дух, который сломил заговорщиков? Почему, поколение спустя, по большей части, спокойная Россия не смогла оправдать собственные надежды?

Одной из самых явных причин является тот факт, что эти ожидания, внутри и за пределами России, были слишком завышенными. Вера в то, что Россия была лишь более крупной версией Польши или Венгрии, и сможет стать чем-то вроде Финляндии за короткий период времени, была крайне ошибочной.

Россия крайне сильно отличалась от своих новых свободных и независимых соседей, не только размером территории, но и историей, опытом и характером. Они не только провели гораздо больше времени под правлением коммунизма, но даже можно сказать, что они сами его на себя навлекли. Последовательные волны эмиграции, сначала аристократии и бизнес-элиты, после образованных людей и профессионалов своего дела, оставили Россию удивительно обедневшей.

Помимо этого, многие сравнения были и остаются до сих пор крайне неправильными. В сравнении с бывшими советскими республиками, например, Белоруссией или Украиной, не говоря уже о Кавказе и Центральной Азии, огромная, раскидистая, сложная в управлении Россия не так уж и плохо справилась.

Мы виноваты в некоторых проблемах России. В последовавшие после 1991 года несколько лет лидеры на Западе не могли признать тот факт, что Россия, являясь законно и конституционно приемным государством, не являлась Советским Союзом. Слишком часто стереотипы времен холодной войны просто переносились на Россию. России также не пошло на пользу забота, которая обрушилась на страны бывшего социалистического блока, возжелавшие войти в Европейский Союз. Им многое прощалось, и многое забывалось в связи со строительством новой Европы, «свободной и целой», в которую Россия не входила. Вместо этого мы предложили России неподходящий экспресс-курс по внедрению экстремальной экономики свободного рынка вместе с необычным отчитыванием в связи с невыполнением западных демократических и юридических стандартов, и мы не смогли понять, что требования первого пункта, могут отложить осуществление второго. Не только это, но и тот факт, что, когда демократия начала работать, нам не понравились результаты, и мы помогли подкрутить выборы 1996 года в пользу Ельцина. В то время как все это может способствовать разочарованиям в прошедших 20 годах, так или иначе, коррупция, селективное неприятие оппозиции, смерти в тюрьмах, главной причиной того, что кажется, что Россия отстает, может быть совсем иной. Вероятно, что, того не желая, страна застряла на полпути собственной революции. В то время как страны в Прибалтике, Восточной и Центральной Европа, особенно жестко это сделала Румыния, поменяли старые системы и начали заново, России пришлось иметь дело с несколькими проблемами одновременно.

Дискредитация коммунистической доктрины могла содействовать распаду Советского Союза, но поражение коммунизма и распад Советского Союза являются двумя разными понятиями. То, что произошло между 1990-м годом и 1991-м годом, сильно напоминало дуэль между Советским Союзом и Россией, борьба нашла персонификацию в виде борьбы между Ельциным и Горбачевым, так как это был спор идеологий.

И тогда, когда большинство стран бывшего социалистического блока в Европе смогли начать все заново, с новыми институтами и новыми людьми, в России произошла не столько революция, сколько восстановление потерянной суверенности.

Последние 20 лет прошли под знаком нового осознания собственной истории, собственных границ и государственности, в попытках идентифицировать свое место в новом мире.

С таким количеством различных институтов, лишь названия были изменены к концу 1991 года. Это относилось к Министерству иностранных дел, и к КГБ, который был переименован в ФСБ. Советские привычки и ход событий продолжился, в некоторых местах, они смогли вернуть себе часть былой власти.

Но те, кто видит лишь утерянные возможности и сокращений репрессий советской эры, не правы.

Реликвии советского прошлого обтрепываются с каждым годом и каждым новым первоклассником, что идет в школу. В силу всех своих ограничений, у Владимира Путина мало общего со Сталиным или Брежневым. Но он является переходной фигурой, тот, кто смог растянуть на последние года советского конформизма, колоссальные экономические и идеологические изменения между 1989 годом и 1992 годом, хаос середины 90-хх годов. Наблюдая за ходом, так называемого покоя, сначала в ранге президента, потом на посту премьер-министра, Путин предоставил россиянам возможность вздохнуть спокойно. Именно этого требовалось истерзанной нации.

Традиционно считается, что 20 лет равнозначно поколению.

И последствия Второй мировой войны и концлагеря, никого не должно удивлять, что у России так долго занимает процесс ощущения себя комфортно в новом качестве.

После 70 лет коммунизма в разных формах это Горбачев, студент во времена хрущевской «оттепели» 60-хх годов, который через 20 лет запретил страх, тем самым ускорив конец советского коммунизма. Дети и внуки тех, кто бросил вызов танкам 19 августа 1991 года, будут добиваться того, чтобы Россия заняла свое законное место в современном мире, как демократическая страна, в которой правит буква закона.