Возможно, китайский лидер Чжоу Эньлай был прав, когда сказал в 1972 году президенту США Ричарду Никсону, что оценивать последствия Французской революции пока слишком рано, однако для того, чтобы определить важность исторического события, 20 лет обычно бывает вполне достаточно. С другой стороны, речь идет о сравнительно кратком сроке, и это позволяет нам помнить, что именно произошло, и ощущать перемены. Тем не менее, события трех августовских дней 1991 года, изменившие ход мировой истории, по-прежнему остаются для бывшего Советского Союза поводом для разногласий и споров.
Для большей части Европы и для Соединенных Штатов 1991 год заслонен сносом Берлинской стены. Это ясно показывает нам, что Запад и тогда, и сейчас всерьез интересовало только объединение Европы вообще и Германии в частности. Сама по себе судьба Советского Союза не была ключевым вопросом холодной войны. Внезапный распад советской империи нужно было контролировать и закреплять, однако любые действия, выходившие за эти пределы, выглядели слишком трудоемкими и в сущности ненужными.
Для республик СССР август 1991 года стал прологом распада Советского Союза. После провала переворота в Москве большинство республик – от Украины до Узбекистана - провозгласили независимость. Немыслимое стало неизбежным. Прибалтийские и кавказские республики, провозгласившие независимость раньше, теперь могли быть в ней уверены. В самой России закончилось двоевластие, и Борис Ельцин восторжествовал над советским лидером Михаилом Горбачевым. Еще важнее было то, что страна окончательно свергла диктат коммунистической идеологии и коммунистической партии.
В этом и заключается главное значение августа 1991 года. Речь идет о водоразделе между Советской Россией и современной Российской Федерацией. В отличие от своей коммунистической предшественницы, современная Россия, в сущности, свободна. У россиян есть большинство гражданских прав. Они могут свободно выражать свое мнение, исповедовать любую выбранную ими религию, выезжать из страны и возвращаться обратно. Они могут владеть недвижимостью, заниматься предпринимательством, держать свои деньги в валюте и размещать их там, где захотят.
Впрочем, это - свобода с важными оговорками. Не все могут ей полностью наслаждаться . Россияне вполне свободны в своей частной жизни, но общественное пространство к большинству из них совсем не гостеприимно. Поэтому Россия, будучи явно свободной страной, не является демократией. Власть в ней безраздельно принадлежит узкому кругу людей. Демократические процедуры скорее имитируются, чем практикуются. Парламент в России безгласен, а суды покорны властям.
При этом Российская Федерация 1.0 не похожа на типичный авторитарный режим. Это авторитаризм с согласия управляемых. В настоящий момент большинство людей, ушедших в частную жизнь, просто не хотят, чтобы их беспокоили и готовы оставить властям вопросы управления. Кроме того многие зависят от различных социальных программ, осуществляемых властями. Правительству практически не нужно взимать налоги с отдельных граждан, а значит, и отчитываться перед гражданами. Для тех, кто хочет знать, что происходит, и высказываться на эту тему, существует свободный интернет. Для тех, кому такая жизнь кажется недостойной или нестерпимой, открыты границы.
Однако эти свободы непрочны. Если присмотреться, окажется, что всемогущая государственная машина на всех уровнях давно приватизирована и разделена между чиновниками и их кланами. Обычно данное явление называют коррупцией, хотя это слишком слабое слово. В России коррупция – не ошибка в системе, а истощающая систему болезнь. Власть не может удерживать взятки и поборы в приемлемых для тех, кто не включен в систему, пределах. В том случае, если нынешние тенденции сохранятся, система в итоге потеряет легитимность. Если это произойдет, население перестанет поддерживать сложившуюся извращенную версию «общественного договора», и страна лишится всякого подобия социальной и политической стабильности.
В определенном смысле случившаяся в августе 1991 года гибель советского коммунизма вернула Россию к дореволюционным временам. Из событий столетней давности сейчас можно извлечь несколько важных уроков. Сегодня в России, как и некогда в Российской Империи, установились капитализм без демократии и своего рода монархия. Более того, как и тогда, Государственная Дума практически не обладает независимой властью. Верхушка явно стремится к «20 годам покоя – внутреннего и внешнего», однако низы очевидным образом ропщут и в целом возникает ощущение, что впереди страну ждут трудные времена. Как и сто лет назад, пока еще есть время, чтобы попытаться предотвратить самое худшее.
Для потенциальных наследников Петра Столыпина отгораживаться от будущих революционных толп киберстенами и пытаться выигрывать выборы с помощью футбольных болельщиков – это явно слабая и проигрышная стратегия. Кремлю следует сконцентрироваться на экономическом росте, развитии и вопросах управления. Для этого необходимо обуздать коррупцию, начиная с самого верха. Когда прозвище «партии жуликов и воров» перейдет на ее номинального лидера, будет уже поздно. Ключевые качества сейчас – честность и профессионализм.
Однако для потенциальных противников правящей элиты было бы наивно и опасно считать, что «чем хуже, тем лучше», и надеяться увидеть зарю дивного, нового мира, когда под нынешним положением дел будет подведена черта. Вместо того, чтобы доставлять властям мелкие неприятности, они должны пытаться включиться в процесс принятия решений и добиваться своего представительства во власти. Их лозунгом могло бы стать: «Превратим потребителей в граждан!»
Тем, кто по-прежнему отвергает 1991 год либо за то, что он поверг коммунизм, либо за то, что он разрушил советскую империю, пора принять приговор истории как окончательный и пересмотреть свои верования и цели. В России найдется место и для социал-демократии, и для нормального гражданского национализма. На самом деле, и того, и другого крайне не хватает, и их появление можно было бы только приветствовать.
Кроме того, спустя 20 лет после августа 1991 года, Россия все еще не ощущает себя нацией. Возможно, ставить во главу угла выживание или собственное обогащение и было в последние два десятилетия правильной стратегией, но эта стратегия себя исчерпала. За отсутствие ответственной и подотчетной власти обществу приходится платить дорогую цену – от неухоженных вонючих подъездов до тонущих пассажирских судов.
Нам нужно вновь обсудить вопросы строительства нации. Существует только одна Россия, и она может быть либо общей для всех, либо расколотой. Советская Россия – очевидный анахронизм, «Единая Россия» предлагает только модель статус-кво, не способствующую модернизации страны, а либеральная Россия – это воздушный замок. Если Россия останется расколотой, ее жизнь может оказаться недолгой. Консерваторы, либералы, социалисты и все остальные должны объединиться и встать как одна нация под одним флагом. Символично, что 22 августа, день поднятия победного триколора после поражения Августовского путча, стало официальным государственным праздником – Днем государственного флага.
Сейчас, 20 лет спустя после путча, России нужна республика в буквальном смысле этого слова – то есть общее дело.
Дмитрий Тренин – директор Московского центра Карнеги director of the Carnegie Moscow Center. Его новая книга «Post-Imperium: Евразийская история» («Post-Imperium: A Eurasian Story») вышла этим летом.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
События трех августовских дней 1991 года, изменившие ход мировой истории, по-прежнему остаются для бывшего Советского Союза поводом для разногласий и споров.
