Спустя 20 лет после августовского путча в Москве, Россия превратилась в модификацию традиционного русского государства, которое держится на единовластии, слиянии власти и собственности, а также на стремлении влиять на окружающее пространство. Такого мнения придерживается ведущий исследователь Московского центра Карнеги Лилия Шевцова. Кроме того, она отмечает, что россияне недооценили опыт Балтийских стран.
20 назад в Москве произошел августовский путч. Попытка советской номенклатуры спасти СССР, который к тому времени уже трещал по всем швам, окончилась неудачей. Тысячи москвичей вышли на улицы. В Москву были введены войска, объявлено чрезвычайное положение. В результате этих событий погибли трое защитников Белого дома.
Августовский путч ознаменовал смерть СССР
Ведущий исследователь Московского центра Карнеги Лилия Шевцова уверена, что августовский путч ознаменовал смерть Советского Союза, «который умер во всех измерениях».
Л.Шевцова уверена, что уже были все предпосылки для агонии СССР, среди которых одной из основных было то, что президент страны Михаил Горбачев разрешил проведение частично свободных выборов. Кроме того, по сути дела, он фактически ликвидировал руководящую роль коммунистической партии, являвшейся важнейшим стержнем советской системы.
«Любое ее ослабление и даже частичное введение свободных выборов уже запускали центробежные тенденции и они, прежде всего, проявились в Балтийских государствах, которые двинулись к независимости. Собственно, они и начали процесс децентрализации, демократизации общественного мнения в крупных городах», - подчеркнула она.
Сотни тысяч демонстрантов в течение 1990-1991 годов на улицах в разных частях СССР были признаком того, что в советской системе пошли трещины. После перестройки М.Горбачева решающим ударом для этого государственного образования стало избрание на демократических выборах первым президентом Российской Федерации Бориса Ельцина. Это породило парадоксальную ситуацию.
«В Москве возникло два центра власти. Один – советская власть, во главе с советским президентом, второй – во главе с Б.Ельциным. Но М.Горбачев не захотел, не сумел и не понял необходимости народных президентских выборов, ведь его выбрала советская номенклатура, советский парламент, в то время как Б.Ельцин решился на риск, и получил гораздо большую легитимацию», - утверждает исследователь.
М.Горбачев «открыл форточку», начал либерализацию и демократизацию, не предвидя всех последствий этого шага. Вкупе с возникновением центробежных тенденций в государстве и формированием российской элиты с легитимными выборами это привело к началу процесса агонии СССР.
«Этот процесс мог проходить еще долго, принимать различные переходные формы, М.Горбачев мог вполне создать союз независимых государств, как конфедерацию. Но становилось очевидно, что элита бывших советских республик хотела все больше и больше независимости. Августовский путч неизмеримо ускорил эти процессы, стал последней точкой перед Беловежскими соглашениями», - считает Л.Шевцова.
По словам Л.Шевцовой, процессы формирования новых режимов в других союзных республиках и укрепление ельцинской власти в России пошли с огромной скоростью.
Роль стран Балтии недооценена
Роль балтийских государств в событиях того времени до сих пор мало оценена россиянами.
«Только теперь мы начинаем по-другому смотреть на события 1989-1991 гг., - уверена сотрудник московского Центра Карнеги. – У нас было слишком много революционной и эмоциональной эйфории в связи с этими событиями. Мы слишком часто эти годы воспринимали как революцию и только сейчас начинаем понимать, что в прямом смысле это была не революция, а смена государства при той же системе. Мы не всегда оцениваем роль балтийских государств».
События в странах Балтии 1991 года для российского либерально-демократического сегмента были исключительно важным моментом, утверждает Л.Шевцова. Важным, по ее словам, был «сам факт национального консенсуса» в этих государствах, потому что там впервые преуспела тактика народного фронта, когда все элементы элиты, в том числе и все национальные компоненты, вышли на улицы с требованиями демократизации.
«В балтийских государствах произошел выход новых элит, которые закрепили этот консенсус и определили вектор на Европу. Это было уникальным фактом, больше этого не произошло ни в одной стране, в России в том числе. Но мы недооценили этот опыт и не обратили на него внимания, занялись собой, а в это время балтийские государства начали уходить», - продолжает она.
Однако, по утверждению Л.Шевцовой, даже без Балтийских стран СССР мог еще агонизировать непродолжительное время, но августовский путч закончил процесс агонии.
Спустя 20 лет: россияне разочарованы
Недавний опрос общественного мнения показал, что 39% россиян считают события того времени трагедией, имевшей гибельные последствия для страны. 10 лет назад таковых было 25%. 35 % респондентов сейчас оценивают события августа 1991 года, как эпизод борьбы за власть в высшем руководстве. 10% россиян считают подавление августовского путча победой демократии. К чему в итоге пришла Россия через 20 лет после августовских событий?
Л.Шевцова утверждает, что социологи правы в том, что чувство разочарования в российском пути и в новой России среди всех слоев населения очень существенно.
«Разочарованные люди начинают по иному воспринимать события 1991 года, ельцинскую революцию, формирование демократической России. Они видят, что и демократии нет, коррупция огромная, и государство не то, о котором, возможно, мечтали тогда», - полагает она.
20 лет назад в российском обществе не было сопротивления потенциальным переменам, подчеркивает Л.Шевцова, но элита, в том числе либералы и демократы, предала россиян, оказавшись неготовой к преобразованиям.
По ее словам, сейчас у россиян присутствует ностальгия по советским временам, в основном у пожилого поколения, для которых СССР означал стабильность. Но она наблюдается и среди части молодежи, хотя молодые люди его не знали и не видели, но «в сравнении с СССР Россия представляется отнюдь не здоровым, нормальным и счастливым государством».
«Ностальгия по Советскому Союзу вполне понятна, это следствие разочарования», - добавляет собеседница DELFI при этом отмечая, что все же вернуться обратно в СССР хочет не более 18% россиян.
Традиционное русское государство
Л.Шевцова утверждает, что через 20 лет после разгрома ГКЧП Россия превратилась в несколько другую модификацию традиционного русского государства, которое всегда жило и основывалось на следующей триаде: единовластие, слияние власти и собственности, стремлении влиять на окружающее пространство.
«Эта старое русское государство, старая матрица, по сути дела, себя воспроизвела, пусть в слабой форме и в новых одеждах. Оказалось, что оно (государство – DELFI) все равно не делает людей счастливыми, потому что примерно 60-70% людей считают, что выборы будут сфальсифицированы, что власть в России коррупционна и что они не имеют никакого влияния на власть», - обрисовывает ситуацию в России Л.Шевцова.
Все это, считает она, указывает на то, что россияне видят реальное положение вещей, признают тот факт, что они недовольны и российское государство – не то государство, в котором они хотели бы жить.
«Основная проблема в том, что люди сейчас не готовы выйти на улицы и заставить власть управлять ими по-другому. Когда они выйдут – это наш большой драматический гамлетовский вопрос», - констатирует Л.Шевцова.
Бывший президент России, а ныне премьер-министр Владимир Путин, по утвереждению собеседницы, возвращается к старым мифам, не имея идентичности, программы, платформы и идеи. «Российская власть возвращается к прошлому, к старому гимну, милитаристским символам. «Фронтовая» тематика (создание Народного фронта – DELFI) говорит о возращении к милитаристским символам сохранения власти, что свидетельствует о том, что мы как будто возвратились в XIX век», - заключает Л.Шевцова.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Спустя 20 лет после августовского путча в Москве, Россия превратилась в модификацию традиционного русского государства, которое держится на единовластии, слиянии власти и собственности. Такого мнения придерживается ведущий исследователь Московского центра Карнеги Лилия Шевцова. Кроме того, она отмечает, что россияне недооценили опыт Балтийских стран.
