СТАТЬЯ ОПУБЛИКОВАНА 16 СЕНТЯБРЯ 1911 ГОДА В БРИТАНСКОЙ ГАЗЕТЕ THE TIMES
Полученные нами телеграммы из России пробуждают в нас надежду на то, что покушение на жизнь Столыпина, по всей видимости, провалилось. Состояние здоровья премьер-министра, учитывая характер его раны, описывается как весьма удовлетворительное. По всей России –да и во всей Европе – это злодейское преступление вызвало шок, усиленный теми обстоятельствами, что оно было совершено в присутствии Императора и его молодых дочерей.
Понятно, что включив Столыпина в свою свиту и присутствовав вместе с ним на маневрах в Юго-Западном крае (в Российской империи XIX—XX веков часть Западного края; сюда входили три губернии Правобережной Украины – прим. перев.) и на торжествах в Киеве, Государь тем самым показал, что доверяет и поддерживает своего премьер-министра в то самое время, когда последний подвергается жесткой критике. И если, как мы все надеемся, жертва оправится от ран, полученных во время кровавого покушения, совершенного в четверг вечером, то поддержка и решимость Императора еще больше усилятся.
Его Величество, проявивший присутствие духа при виде кровавой сцены – а для этого потребовалось очень большое мужество – вчера рано утром посетил раненого Столыпина, дабы от себя лично и от имени Императрицы передать слова сочувствия своему премьер-министру, который, находясь на государственной службе, уже второй раз подвергает опасности свою жизнь. И демонстрации, прокатившиеся по Киеву и Санкт-Петербургу, и общие отклики прессы – все это говорит о том, что чувства Императора разделяет весь русский народ.
Сообщают, что предполагаемый убийца признался в том, что действовал от имени некой террористической организации. Независимо от причин, которые побудили данную организацию совершить злодеяние – личная ненависть к премьер-министру или желание нанести удар по монархии – стало ясно: террористы совершенно не в состоянии были принять тех изменений, которые, в значительной степени благодаря бескорыстному труду самого Столыпина, охватили всю Россию. Еще несколько лет назад нашлось бы множество людей, которые бы стали оправдывать подобное преступление, а может быть даже и рукоплескать ему. Но уже сегодня, люди повсюду демонстрируют свою преданность Императору, выказывают свое сочувствие премьер-министру и восхищаются им.
Бомба и револьвер как политическое оружие для нас ненавистны. Однако это не единственная причина, по которой мы с огромной надеждой ждем выздоровления Столыпина. Если покушение на премьер-министра, который смог восстановить порядок из хаоса, порожденного революционным движением 1905 года, увенчается успехом, то это приведет к тому, что реформаторство в России застопорится – вот уж поистине самый плачевный результат. Бесчинства революционеров, возникшие после поражения в японской войне, грозили разрушить всю структуру российского государственного управления, да и само русское общество. Октябрьский манифест, учреждение Думы и назначение полу-конституционного министерства, лишь раззадорили врагов правительства, вместо того, чтобы их умиротворить. В тот момент империя должна была либо погрузиться в состояние анархии, влекущее за собой, возможно, даже её разрушение, либо попытаться найти выход из столь опасной ситуации, искоренив те пагубные причины, которые породили революцию.
Когда пять лет назад, после роспуска первой Думы Столыпин возглавил царское правительство, он поставил перед собой следующую задачу: восстановить порядок и в то же время не пожертвовать принципами Октябрьского манифеста, а также не предать забвению ту неоспоримую пользу, которая заключается в самом наличии Думы как таковой. Сначала эта задача казалась практически неосуществимой. Но если мы сравним нынешнюю ситуацию в России с тем, что было в 1906-м году, то, конечно же, сможем по достоинству оценить достигнутые результаты.
Прогресс был достигнут, несмотря на непрерывную критику с обеих сторон – и со стороны тех, кто мало заботился или вообще не заботился о порядке, и со стороны тех, кто хотел бы возвратить старые порядки, желая отдать деспотическую власть в руки бюрократии. Последняя, в случае смерти премьер-министра от рук убийцы, получила бы прекрасную возможность, позволяющую ей претворить в жизнь свою реакционную политику – ту самую политику, которая, и в этом вряд ли можно сомневаться, в конечном счете может привести к новой революции.
Если мы посмотрим на особенности политики Столыпина и на предпринятые им действия, то примириться с ними нам будет не так-то просто. И мы сами время от времени, если вдруг видели необходимость в критике, не колеблясь к ней прибегали. Да, было бы очень замечательно, если бы при решении столь колоссальной и непростой задачи Столыпин вообще не совершал ошибок. Но реальность такова: и его соотечественники, и друзья его страны обязаны воздать огромный долг благодарности ему – человеку, который спас Россию в критический период ее истории.
Многим россиянам было совсем не по нраву наблюдать за тем, как Столыпин, используя статью Конституции о чрезвычайных полномочиях, протолкнул свой законопроект о введении земства в западных губерниях, минуя утверждение этого документа Думой и Государственным советом Империи. Однако шквал критики, вызванный этим нарушением процедуры, уже сам по себе свидетельствует о том уважении к конституционному порядку, которое возникло лишь в бытность Столыпина премьер-министром.
Когда Столыпин только вступил в должность, выборное собрание (с правом участия в законодательной работе и правом критиковать исполнительную власть) учреждалось лишь в экспериментальном порядке; многие считали это нововведение слишком опасным, не желали его, полагая, что оно грозит неминуемой бедой. Однако за какие-то пять лет авторитет Думы упрочился настолько, что после того, как Столыпин им пренебрег, пусть даже по вопросу, получившему поддержку большинства ее членов, он тут же спровоцировал взрыв негодования и чуть было не лишился своего поста.
Появившиеся было в тот момент возмущенные возгласы затихли, причем затихли задолго до теперешней волны сочувствия, возникшей после покушения в Киевском оперном театре, и всеобщего восхищения мужеством премьер-министра. Мы в Великобритании не можем не разделить это сочувствие и восхищение, ибо черты характера Столыпина вызывают особое уважение у англичан. По характеру сдержанный, не склонный напоказ выставлять свои эмоции, Столыпин доказал, что никакие опасности, никакие трудности не помешают ему выполнить свой долг. Его интеллектуальные способности, хотя и не ослепляют, но, лучше сказать, опираются на твердую почву; и среди них самое главное дарование Столыпина – большая доля здравого смысла в подлинном значении этого слова, а с точки зрения англичан именно здравый смысл – основа искусства управления государством.
Мы чтим Столыпина за его патриотизм и преданность своему Государю. Мы не забываем, что именно в бытность его премьер-министром было заключено англо-русское соглашение (Англо-русское соглашение 1907 года – прим. перев.). Мы не забываем, что он был не только настоящим русским человеком, но и подлинным другом Англии.
