Призрак в городе Пирамида

«Таких заброшенных городов у нас в России много, - Вадим лузгает семечки и бросает шелуху в бумажный кулек из тетрадного листа в линейку. – Просто строят, эксплуатируют, а потом бросают и строят следующий. Здесь, на Шпицбергене, разница только в том, что такие места кто-то посещает».

Вадим работает экскурсоводом в Пирамиде – лежащей на 78 градусе северной широты шахтерской деревне, которая была выселена 1 октября 1998 года. Каждый день около десяти утра он просыпается в своей комнате на четвертом этаже неработающей гостиницы «Тюльпан», пьет кофе, курит (одну за другой) красные «Мальборо», потом надевает красную ветровку, закидывает за спину карабин «Лось-4» и направляется в порт.

Так он ходит уже не первый месяц. С июня до сентября семь дней в неделю сюда приплывают корабли с туристами со всего мира. По понедельникам, средам, пятницам и воскресеньям - Polargirl, а по вторникам, четвергам и субботам – Langøysund. Каждый раз – человек 40. В 8.30 экскурсоводы начинают собирать желающих у гостиниц в находящемся в 60 километрах на юг Лонгйире. В 9.00 они отправляются на север Билле-фьорда. В проспекте экскурсии в Пирамиду написано, что туристы увидят город-призрак.

Зимой в местной гостинице живут два человека (до недавнего времени был еще кот), но летом трест «Арктикуголь» нанимает 30 работников для благоустройства территории, двух женщин для обслуживания гостиницы, в котором работает только столовая и музей, и двух экскурсоводов. […] Любит ли Вадим людей? Не любит, когда начинаются вопросы в духе «что он любит есть» или когда матрешек называют «бабушками». А в остальном ему все равно. Его больше увлекает (как это пристало человеку, пишущему кандидатскую по теологии) научное доказательство невозможности унии между Англиканской и Православной церквями.

Пирамида была самым большим российским населенным пунктом на Шпицбергене после Баренцбурга (в котором сейчас живет около 400 человек) и Груманта (выселенного в 1960-е). Русские выкупили ее у шведов в 1927 году и заселили высококвалифицированными шахтерами из украинского Донбасса и российской Тулы. В годы самого большого расцвета здесь жило больше тысячи человек (в 1989 году – 715 мужчин, 228 женщин и 71 ребенок). Поселок должен был стать визитной карточкой СССР в Арктике: высокий уровень жизни и современные технологии, как предполагалось, компенсировали жителям длящуюся три месяца полярную ночь, отрезанность от мира из-за замерзающего моря и среднюю летнюю температуру в плюс 5 градусов.

Фото: заброшенное наследие СССР

Ставка была сделана на производство (угольная шахта, животноводческо-сельскохозяйственные предприятия, теплицы), образование (школа, детский сад, библиотека на 60 тысяч томов), здоровье (больница, аптека), физическое развитие (спортивный зал, два бассейна), развлечения (кинотеатр, концертный зал, музыкальная студия). И все это в зданиях, построенных из самых лучших материалов с тщательным вниманием к деталям: обшивка стен из березы, зеркальные потолки, мраморные полы и мозаики. Даже траву привезли из окрестностей Мурманска. Размах.

История, говорящая сама за себя

«Поездка в Пирамиду всегда была для нас чем-то особенным. Это место было совершенно изолированным. Туризма там не существовало, но так как ни у кого из жителей не было лодок, то каждый визит кого-то извне был праздником. Люди приглашали нас в свои дома. Они не говорили по-норвежски, а мы по-русски, но беседы иногда затягивались на часы. Самый частый вопрос, который они задавали, это сколько у нас зарабатывают», - рассказывает главный редактор газеты Svalbardposten Биргер Амундсен из Лонгйира, который впервые посетил поселок в 1978 году.

За пределами гостиницы, где иностранцы платили долларами, денежного оборота в Пирамиде не было, поэтому с приезжими расцвел обмен. В начале 1990-х самым востребованным товаром были магнитофоны, непременно двухкассетные. «Вот это, например, - Амундсен вынимает деревянные счеты, - я получил от ветеринара, которая не позволила мне уйти с пустыми руками после того, как я категорически отказался принять в подарок живого поросенка. Она не подумала, что стоит зима, а я приехал на снегоходе, она просто хотела мне что-то дать». Другие давнишние жители Лонгйира чаще всего, вспоминая Пирамиду, говорят: «Там больше было можно».

Когда добыча угля оказалась нерентабельной, число жителей начало уменьшаться. В январе 1998 года там жили только 351 мужчина и 101 женщина. А потом все уехали. Они оставили технику, мебель, картинки на стенах, постельное белье, цветы в горшках и невыносимый запах. В нормальной ситуации о заколоченных домах  быстро бы забыли, но здесь уже через несколько лет стали появляться туристы, киношники и путешественники, для которых это место представляло собой новое качество. […] 

Прибывает корабль

Вадим идет в порт по рассыпающимся деревянным мосткам, уложенным на возвышении вокруг неработающих труб теплоцентрали. Для начала сентября солнце неприлично пригревает. Совершенно безветренно. Тишина прерывается отзвуками отламывающихся льдин с ледника Норденшельд. На горизонте уже виден Polargirl, но Вадим не торопится. Правила техники безопасности и так не позволяют никому отходить от корабля без проводника из-за белых медведей: согласно этим правилам только он знает, как их отпугнуть. На последней прямой Вадима на полной скорости обгоняет желтый квадроцикл. Это едет Дмитрий, для друзей – Дима. Шерстяная жилетка с узором «косами», болоньевые брюки, обгрызенные ногти и такая улыбка 25-летнего мужчины, какая обезоруживает женщин любого возраста и семейного положения. Прошлым летом он работал экскурсоводом в Баренцбурге, а сейчас здесь. Из Петербурга его всегда тянуло на север. А работа на лето – это идеальный предлог, чтобы немного отложить написание дипломной работы по географии. […]

Пункты маршрута

Маршрут начинает Вадим, который со своим карабином на плече похож издалека на православного патриарха с крестом, возглавляющего процессию. Время от времени он останавливается, показывает некоторые здания, какие-то, как Дворец культуры, позволяет осмотреть изнутри (но не больше 10 минут), рассказывает как можно более кратко и идет дальше.

Первая, вторая, третья остановка. В это время Дима едет на квадроцикле в гостиницу, где на время визита путешественников в мавзолей социализма он должен открыть музей и магазинчик с сувенирами. В музее висят старые фотографии эпохи процветания, чучело чайки-моевки с бумажными шариками в глазницах, олень с пластиковыми глазами и дырой в шее, а еще медведь – без зубов, зато с выкрашенным красной краской нёбом. Все это под потолком из стекла и метала розово-горчичных оттенков. В магазине можно купить матрешку с лицом Путина (размером со среднюю собаку) за цену от 200 до 1500 норвежских крон, потертую неваляшку с бубенчиком, армейскую шапку и лакированный кусок угля, а все это запить литровым пивом из банки (50 крон), купленным в соседствующей с музеем столовой.

Еще по теме: заброшенный танковый полигон

Достаточно одной такой банки пива, чтобы по полному мужчине в костюме из тюленьей шкуры стало заметно, что для арктического лета он оделся слишком тепло. Так что вспотев он покупает белую майку с надписью «Пирамида» и только уточняет, точно ли на ней написано «Шпицберген». Стены столовой, расположенной на первом этаже кирпичной гостиницы, обиты деревом, на полу паркет, стулья обтянуты искусственной кожей. При входе встречает смесь запахов: с одной стороны - затхлых помещений, потных подмышек и дохлой рыбы, а с другой – свежего хлеба, котлет и яблочного компота. В кухне дымятся кастрюли с едой для 30 работников, которые (незаметные в течение дня) сходятся здесь ровно три раза: в 8, 13 и 19 часов. Завтрак, обед, ужин. От восхода до заката, хотя солнце здесь не заходит уже четыре месяца.

«Мы на Западной Украине немного понимаем польский», - осмеливается отозваться Саша из Житомира (на вид ему лет 70), который остальную часть года, как и другие работает шахтером в Баренцбурге. «И соседи у нас поляки. Там, на юге», - добавляет он между ложками борща, имея в виду польскую исследовательскую станцию в Хорнсунде (Hornsund), находящуюся в нескольких часах пути по морю. И все. Вадим обычно ест один, а Дима всегда опаздывает.

«Дом – это дом, а заработок – это заработок», - Лина жарит 36 котлет. Она уже несколько лет работает по контракту: два года на Шпицбергене, два года дома, в Донбассе. Если на Шпицбергене, то летом в Пирамиде, а в остальное время в Баренцбурге. Короткие седые волосы, спокойное лицо и кухонный фартук по размеру. Она привезла с собой медальон с изображением Богоматери и фотографию сына с двумя внуками. В кухню она пускает только знакомых, остальным приходится разговаривать через порог. Когда нужно, она не выбирает выражений. Компот – только для работников, и даже если на прилавке остались полные стаканы, другие могут купить только банку газировки за 20 крон. А то вдруг кому-нибудь из работников захочется пить, он вернется, а компота не будет? Даже из-за порога она обозначает дистанцию, скрещивая руки на груди и поправляя свитер на животе, будто бы ей было холодно.

Инна не такая. Более длинные волосы, легкий макияж, большие глаза и декольте, на котором многим мужчинам захотелось бы приклонить голову после тяжелого рабочего дня. У нее только что родился внук, и если бы был интернет, ей бы прислали фотографии, но так ей придется ждать до осени, когда она вернется в Баренцбург – где муж, вторая дочь с зятем и работа в прачечной. Раз в году она ездит на Украину. Ей не хватает деревьев, и хочется, чтобы было немного потеплее. Она нажимает в кофемашине кнопку «эспрессо» вместо «черный кофе», но это неважно – она просто кипятит воду в чайнике и переливает из маленькой в чашку побольше, доливая воду. Кофе как кофе, главное, положить сахар. С туристами она общается только по-русски. Их дело, что они не понимают. Они все равно обычно покупают только пиво «Белый медведь», а для этого достаточно просто показать указательный палец.

Корабль отплывает

Когда они уже уходят, Лина протирает тряпкой пол и может наконец спокойно усесться на кухне за столом у большого окна. До ужина еще два часа. Дима машет рукой отплывающему кораблю, потом надвигает капюшон и вскакивает на квадроцикл. Вадим, держа руки в карманах, не оборачивается и уходит в сторону центра, оставляя после себя полоску дыма.

По дороге в порт едет экскаватор, с грохотом таща за собой ржавую трубу. Он бросает ее и возвращается, а потом везет следующую, немного короче. Белая «Toyota Hiace» (модель конца 1980-х) везет четверых мужчин и доски, чтобы заделать дыры в мостках. Один разгружает, остальные ждут в машине. В одном строительном вагончике остались голландские музыканты, которые будут записывать звуки Пирамиды, а в другом – журналисты телеканала Arte , которые будут ее снимать. Для города призрака – очень оживленное движение.