«Уважаемая Наталья Николаевна, я надеюсь, что Вы понимаете, почему сегодня я не могу к Вам присоединиться», — так начиналось это письмо, напоминающее сюжет американской мелодрамы.
«Ваш сын был очень смелым… Сергей умер в заключении смертью мученика. Никакие слова не могут выразить, насколько сильно я понимаю Вашу потерю», — говорилось в письме дальше. При нормальных обстоятельствах эти фразы отчасти звучали бы, как избитые слова соболезнования. Но женщине, которая под ними подписалась, я верю, верю каждой ее букве. Без остатка. Она, как и другая дама, которой письмо адресовано, входят в огромный Союз оставшихся матерей. В Российской Федерации эта неформальная, достаточно воинственная и активная группа, насчитывает, на мой взгляд, слишком много участников.
Еще по теме: Канада не даст виз чиновникам из списка Магнитского
Шестнадцатого ноября прошло ровно два года с той минуты, когда в Союз вступила еще одна мать. В заключении умер юрист британского инвестиционного фонда Hermitage Capital Management россиянин Сергей Магнитский. В последний раз он сделал вдох в СИЗО «Бутырка» в Москве. Официальная версия, что, несмотря на свой молодой возраст, он был больным, немощным и собственно стоял у края гроба еще до того, как до него дотянулась рука правосудия, несколько противоречит доказательствам. Противоречит эта версия и словам свидетелей, и результатам расследования правозащитников, коллег Сергея, его адвокатов, известных международных организаций и … его матери. Она не пала духом, как можно было бы думать. И большинство русских, чеченских, осетинских и других матерей, как ни странно, не сдаются, когда с их детьми случаются трагические несчастья. Наоборот. Они мобилизуются.
Письмо г-же Магнитской написала г-жа Ходорковская. В день печальной годовщины она не могла держать Магнитскую за руку, потому что она поехала в тюрьму навестить своего сына. Она пока еще только в очереди на вступление в Союз. «Мой сын находится в заключении уже больше восьми лет. В разных тюрьмах и колониях. Я каждый день боюсь, что его постигнет та же участь, что и Сергея Магнитского», — призналась Ходорковская. В своем длинном письме она вспомнила и других детей – взрослых и несовершеннолетних, родителям которых больше не на что надеяться.
Еще по теме: за смерть Магнитского ответят врачи
Матери плачут и объединяются. Формируют ряды, неприятные, агрессивные и стойкие части, которые без разбора нападут на всех, кто может нести ответственность за несправедливость, совершенную с их детьми. Именно поэтому появилась организация «Голос Беслана», представляющая отчаяние родителей детей, сгоревших в здании школы Беслана из-за теракта кавказцев и преступной «спасительной» операции российских подразделений. Уже давно работает комитет «Солдатских матерей», где собрались вместе более счастливые матери тех, кто выжил на обязательной службе в армии, матери тех солдат, над кем издевались, и дезертиров, и матери, которым уже прислали цинковый гроб с останками.
Все пытаются выяснить, что произошло с их сыновьями. Как и члены организации «Матери погибших офицеров». Или сторонницы Ассоциации жертв терактов. И они есть. Сторонницы и жертвы. И страх перед ними оправдан. Это люди, потерявшие самое дорогое, так что они спокойно скажут королю, что он голый, и при этом еще дадут ему под зад. Поэтому короли и президенты, премьеры и прокуроры Союза оставшихся матерей боятся больше, чем профсоюзов, избирателей, ядовитых гадов и правозащитников вместе взятых.
Магнитская уже знает, что ее Сергея держали в камере 22 на 2 метра вместе с другими 69 заключенными. Что он ходил в туалет, который представлял собой дырку в полу и никак не отделялся (даже символически) от остальной камеры и ее обитателей. Он спал в метре от места, где справляли нужду. Она знает, что его могли спасти, если бы захотели. Что ему было очень плохо, но врачи вели себя так, будто он притворялся. Что они явно старались, чтобы из заключения после нескольких месяцев пребывания там он живым уже не вышел. Оба мужчины, мертвый и тот, что еще жив, проиграли свой бой с государственной машиной. Сергей – окончательно, Михаил – пока. У обоих есть еще кое-что общее: они могли вовремя все это прекратить, не лезть в политику и пользоваться своими огромными счетами вместе со своими мамами.
Еще по теме: Кремль в ярости от закона Магнитского
Ходорковский мог спокойно купить пару билетов в первый класс и покинуть Россию еще до того, как на него надели наручники. А Магнитский? Ему было достаточно молчать. Но он говорил, и говорил, и говорил, все время что-то о 230 миллиардах долларов, которые якобы украли полицейские, прокуроры, следователи и другие из этой государственно-бюрократического сброда, который должен следить за нами, гражданами, чтобы мы вели себя порядочно.
Он не молчал и тогда, когда те же люди, совершившие бюджетную кражу столетия, схватили его, обвинили, отправили за решетку и в итоге, разозлившись из-за его упорства, забили его до смерти. Сегодня те же самые преступники и их друзья расследуют смерть Магнитского. Многие боятся. Боятся заговорить, чтобы их не постигла та же участь. Маме Сергея все равно. Она утверждает, что виноват и премьер Путин, и президент Медведев. Родителям, пережившим своих детей, уже не надо ничего делать, чтобы их боялись.
