Редакция Washington Post в последнюю пару лет превратилась в некое подобие дуайена из корпуса неоконов. Но гораздо больше, чем ее политика, меня раздражает та невероятно неряшливая и ленивая манера, в которой она пишет свои статьи. Прекрасным тому подтверждением стала недавняя редакционная статья Washington Post о выборах в России.
Как и Хосни Мубарак в Египте, Путин вызвал народное недовольство, сделав выбор в пользу закрепления у власти, а не реформирования.
Позиции Хосни Мубарака ослабли не из-за того, что он пытался «закрепиться у власти», а потому что он как раз предпринял попытку реформ, особенно в вопросах экономики. Это стало чем-то похожим на политологическое клише, но ведь на самом деле, наиболее опасные моменты для закрытой системы наступают тогда, когда она пытается реформироваться. Рыночные реформы Мубарака к настоящему времени ушли в небытие, но они были важной причиной снижения популярности как самого экс-президента, так и его режима. Подобно рыночным реформам в любой другой стране, преимущества от экономической либерализации в Египте получила лишь незначительная и все время уменьшающаяся группа бизнесменов, имеющих тесные личные связи с режимом, в то время как подавляющее большинство египтян никакой пользы от этих реформ не увидело. Сын Мубарака Гамаль получил большую известность в деловых кругах благодаря своим твердым рыночным и реформаторским взглядам. Но на самом деле именно его выдвижение на пост президента и возможность возникновения «династии» спровоцировали революцию в Египте.
Еще по теме: Россия и Египет - царизм и исламизм все еще сильны
Факты свидетельствуют о том, что сегодня на выборах в Египте доминируют твердолобые исламисты. Поэтому совершенно очевидно, что те «реформы», которых возжелали египтяне, это нечто прямо противоположное либерально-освободительным реформам, которых ждет от Египта Washington Post.
Возвращение Путина сигнализирует об увековечении преступности, которая заразила практически каждый уголок российской власти, и экономической стагнации, которая способствует сохранению зависимости страны от экспорта нефти, газа и другого сырья.
Как я уже писал этим утром, Россия не находится в состоянии «стагнации»; она просто развивается не так быстро, как в прежние годы прошедшего десятилетия. Если бы в России действительно была «стагнация» (то есть, если бы ее экономика совсем не развивалась), то ситуация там была бы намного более неустойчивой и опасной. Сейчас становится ясно, что 4-процентных темпов роста, достигнутых Россией с начала финансового кризиса, недостаточно для того, чтобы предотвратить возникновение значительной, но ни в коем случае не единодушной оппозиции правящему режиму. Однако 4% это все же намного лучше, чем 0%, и в стране есть очень много людей, которые живут весьма неплохо даже в нынешней экономической/политической обстановке, людей, которые могут выступать за сохранение существующей системы.
Читайте еще: Революционный Египет
Это может показаться незначительной ошибкой, но ошибка эта серьезная. Советская экономика действительно находилась в «стагнации» к концу 1980-х годов, и именно поэтому руководство страны согласилось на перестройку и гласность. Очевидно, что у него просто не было выбора. Российская экономика на самом деле не в состоянии «стагнации», а это дает в руки кремлевскому руководству все большее количество ресурсов, которые он может использовать по своему усмотрению.
Путин еще больше спровоцировал избирателей своим манипулированием избирательной системой ради исключения альтернатив. После того как бизнесмен-миллиардер попытался вдохнуть новую жизнь в либеральную оппозиционную партию под названием «Правое дело», Кремль организовал неуклюжий внутренний переворот для его отстранения. Другим либеральным прозападным партиям было отказано в регистрации, а единственная российская независимая наблюдательная группа «Голос», специализирующаяся на мониторинге выборов, стала объектом кампании устрашения.
Washington Post настойчиво заявляет, что недовольство избирателей Путиным объясняется «заговором» против Прохорова, а также всеобщим подавлением и репрессиями против прозападных либералов (как будто российское общество только и мечтает о том, как стать еще более прозападным и рыночным). Абсолютно бездарный результат «Яблока» свидетельствует о том, что не было никакого внезапного всплеска либерального голосования, а Кремль подавляет либеральную оппозицию с самых первых дней путинского президентства. Почему это российские избиратели должны вдруг прийти в ярость из-за чего-то, что длится уже десятилетие? Если посмотреть на результаты опросов, становится ясно: российских избирателей на самом деле разозлила «рокировка» Медведева и Путина. Лишь после объявления о ней рейтинги «Единой России» начали снижаться, а поддержка коммунистам, ЛДПР и «Справедливой России» усиливаться.
Читайте еще: Египетские военные "задушили" революцию
В связи с этим мне кажется, что общество недовольно не «системой» как таковой (по крайней мере, в данный момент), а тем невероятно неуклюжим, анахроничным и бестактным решением, которое она приняла. Это может измениться, но очень странно, что Washington Post обходит молчанием данное обстоятельство, которое, по мнению большинства, вызвало столь мощное недовольство.
Теперь Путину придется как-то отреагировать на такой отпор. Одним из вероятных ответов является подкуп: экономические аналитики ожидают, что масштабы государственных расходов перед мартовскими президентскими выборами взлетят до небес. Значимые меры по борьбе с коррупцией могут тоже успокоить многих россиян. Но история деяний Путина заставляет предполагать, что он двинется в более опасном направлении, подогревая в российском обществе националистические настроения и находя врагов дома и за границей. Режим уже демонстрировал сдвиг в этом направлении до парламентских выборов, когда он пригрозил нацелить свои ракеты с ядерными боеголовками на объекты американской системы ПРО, или выйти из нового договора СНВ, заключенного с президентом Обамой.
Администрация Обамы должна быть готова к отражению подобных атак и к защите других объектов, которые Путин может избрать в качестве мишеней, таких, например, как демократическое правительство Грузии. В то же время, демократический мир может надеяться на то, что воскресенье было только началом, а не концом российского пробуждения.
Как я уже писал недавно, отношение Путина к российскому национализму это тема довольно сложная. Российские националисты на самом деле все чаще выступают против него, и Путин утратил свой авторитет в их рядах. Мысль о том, что Путин может просто нажать какой-то рычажок, и националисты станут снова его поддерживать, довольно глупа. А Кремль целенаправленно на протяжении вот уже нескольких лет отходит в сторону от русского национализма.
Еще по теме: Путин сопротивляется волне национализма, чтобы сохранить власть
Вполне возможно, что на решение Медведева выступить с заявлением по ПРО именно сейчас повлияли приближавшиеся выборы. Но та позиция, которую он занял и изложил, вполне соответствует российской политике, проводимой с начала прошлого десятилетия. Противодействие американской противоракетной обороне это не внезапный и отчаянный гамбит умирающего режима; это неизменная российская позиция, о которой она громко заявляет с тех пор, как впервые возникла данная проблема. Если ЦРУ не организует каким-то образом переворот, в результате которого поставит у власти Гарри Каспарова, то Россия будет выступать против американской ПРО независимо от того, кто сидит в Кремле (ведь коммунисты, которые больше всех выиграли от утраты поддержки «Единой Россией» не отличаются особой любовью к Америке).
Я бы также отметил, что такой вещи как «демократический мир» не существует. Внешняя политика России основана не на противодействии демократии; в ее основе лежит отстаивание российских интересов. Поэтому у России весьма неплохие отношения с некоторыми демократическими странами, и довольно отвратительные с рядом государств, где властвует диктатура. Свою политику Россия формирует, исходя из конкретных условий и обстоятельств, а не со ссылкой на какую-то абстрактную идеологическую концепцию.
Кроме того, я бы отметил, что прежде чем восхвалять «пробуждение», надо точно определить его характер. Что, если в стране вспыхнет национал-православное восстание (что возможно, хотя и маловероятно), которое приведет к власти исключительно реакционное правительство? Кто от этого выиграет? Казалось бы, незадачливая судьба «арабской весны», плоды которой с каждым днем все увереннее пожинают исламисты, должна заставить редакцию газеты немного обеспокоиться судьбами революционных восстаний. Но осмотрительность и осторожность давно уже не являются отличительными чертами Washington Post.
