Транссибирский поезд может показаться пустынным местом.
В одну из ночей, на четвертом часу 24-часового участка пути от Ярославля до Екатеринбурга, я стоял в коридоре возле нашего купе, глядя в умиротворяющую пустоту. Полумесяц освещал простирающееся вдаль снежное покрывало.
Иногда захаживают случайные гости.
Молодой работник поезда шумел, разнося pivo – «пиво» по-русски. Его шатающаяся походка намекала на то, что пить pivo ему гораздо более по нраву, чем делать свою работу — продавать его.
Затем громко прошел товарный поезд с вагонами и цистернами. Ночью и днем другие поезда проходят, наверное, каждые пять или десять минут. В эти моменты вы вспоминаете, что это оживленная трасса, перерезающая в остальном спокойный ледяной пейзаж.
Теперь я понимаю, почему «транссибирское настроение» описывалось в литературе — люди проводят долгие странствия, глядя в окно и размышляя. С нетерпением ждете следующей остановки, где даже малейшие вещи заставляют трепетать: будет ли babushka — пожилая россиянка — продавать вкусную сушеную рыбу? Или варенье? А домашние пирожки?
Это обстановка, которая заставляет вас знакомиться с людьми, что в самом деле является транссибирской традицией.
Где-то к западу от Ярославля мы отважились заглянуть в соседнее купе, где у окна, с двумя другими пассажирами, сидела Жанна Руцкая. «Мы познакомились только что, часа два назад», — рассказывает она мне.
У них купе с четырьмя спальными местами. Днем две нижние койки служат диванами.
Руцкая совершала беспересадочное пятидневное путешествие из Москвы к себе домой в Читу, город на российском Дальнем Востоке. Это граница России — город, который вырос на добыче серебра и серьезно охранялся во время холодной войны — иностранцам въезд был запрещен, — потому что там базировалось много военных.
Руцкая работает в гостинице в Чите, а ее муж был военным. Москва для нее была лишь промежуточной остановкой — она ездила в отпуск дальше на запад, в бывшую советскую республику Белоруссию, первый раз за два года навещала своих родителей.
Лететь самолетом, чтобы повидать своих родных, слишком затратно. Билет на поезд тоже достаточно дорогой, потому она на родине в Белоруссии она бывает очень редко.
«Долгие поездки на поезде, —говорит она, — время, чтобы расслабиться и позволить себе насладиться любимым времяпрепровождением — чтением детективов». Кроме того, ей нравится заводить знакомства.
Мы некоторое время поболтали, и я сказал ей и ее соседям по купе, что у нас есть какая-то еда, если вдруг им захочется есть. Сам того не осознав, я просигнализировал о начале претворения в жизнь русской традиции, Руцкая улыбнулась и сказала: «Мы тоже за».
Делиться в поезде едой — так закрепляется дружба.
Она открыла баночку khren and smetana – «хрена со сметаной». Он был домашний, от ее родителей. Жанна отрезала кусок белорусской копченой колбасы, намазала его хреном и протянула мне попробовать. И это был мой первый из множества последующих кусков — очень вкусно.
Я пошел в наше купе за тем, что мы могли предложить — виноград из магазина на московском вокзале и шоколадки Clif bar из Америки.
Наши новые друзья вежливо приняли угощение и поблагодарили нас. Но я знаю, что нам повезло больше.
Нашему купе следует стараться лучше. Найти что-то свежее и вкусное, чем можно было бы поделиться — главная задача, когда в следующий раз поезд остановится на станции.
