Неторопливая проза на транссибирском экспрессе

28 мая 2010 года в Москве небольшая группа французских писателей (и два фотографа) расположилась в транссибирском экспрессе, в двух вагонах первого класса, которые были раскрашены в цвета Года России и Франции. Поезд неторопливо двинулся в сторону Владивостока, выполняя программу запланированных встреч и визитов, которая была призвана способствовать укреплению русско-французской дружбы и литературных связей двух стран. Сильви Жермен (Sylvie Germain), Матиас Энар (Mathias Enard) и Оливье Ролен (Olivier Rolin) упомянули об этом путешествии, но не стали много говорить о нем в вышедших в 2011 году книгах. Майлис де Керангаль (Maylis de Kerangal) в свою очередь посвятила поезду целый роман, тогда как книги Даниэль Сальнав (Danièle Sallenave) и Доминика Фернандеза (Dominique Fernandez) выглядят как настоящий отчет о поездке: день за днем, километр за километром.

Эти два предназначенных для самых любопытных читателей повествования подробно описывают то, что произошло с 28 мая по 14 июня 2010 года. Во время чтения «Сибири» (Sibir) Сальнав и «Транссибирского экспресса» (Transsibérien) Фернандеза возникают смешанные чувства. Доминик Фернандез наслаждается им, хотя и не без некоторой неприятной оскомины: «дисциплина» одного из «российских представителей» наводит его на мысль, что тот «прошел школу КГБ» (безупречная техника плавания, которую тот показывает в водах Байкала, лишь подкрепляет эти подозрения). Отклониться от основного пути почти не удается. Несмотря на всю экзотичность, путешествие отдает чрезмерной организованностью, а культурная дипломатия нередко оказывается жесткой. И когда мы читаем, что «менталитет, обстановка, дискомфорт и грубость советской эпохи еще не полностью исчезли», на ум сразу приходит тщательная и регламентированная подготовка поездок по СССР, которые описывали Софи Кере (Sophie Coeuré) и Рашель Мазюи (Rachel Mazuy) в книге «Шито красными нитками: путешествие французских интеллектуалов по Советскому Союзу» (Cousu de fil rouge. Voyages des intellectuels français en Union soviétique).

Или наоборот: пролистывая представленные этими историками неизвестные документы, которые повествуют о первых трех десятилетиях туристического закулисья, на ум сразу же приходят Даниэль Сальнав, Доминик Фернандез и их товарищи по путешествию. У Сибири 2010 года почти не осталось ничего общего с СССР 1936 года? Разумеется. Тем не менее, и в той и другой книге авторы упоминают «Возвращение из СССР» (Retour d'URSS) Андре Жида (André Gide) 1936 года. Хотя обе этих книги и не назвать «возвращениями из СССР», их в полной мере можно охарактеризовать как «возвращения из транссибирки». Они остаются верны дипломатической и культурной традиции, которая подразумевает надежду на «возвращение». Иное время, иная идеология: заложенные в поездку ограничения становятся дополнительным вызовом для авторов повествования. Ведь поставленный на самых первых страницах вопрос пришелся бы по вкусу Маргарите Дюрас (Marguerite Duras) и Алену Ресне (Alain Resnais): «Что вы видели в Транссибирском экспрессе? - Ничего не видели?»

Очевидные вещи, как Красная площадь накануне отъезда: «Смесь Елисейских полей, Галереи Лафайет в канун Рождества и Лас-Вегаса» (Транссибирский экспресс). «Ее попросту больше не существует» (Сибирь). Другие города, открытые пространства, сменяющие друг друга вокзалы. Там едят, там спорят: ничего особенно примечательного. Ведь настоящее сырье для обоих книг - это воспоминания о литературе и истории. В гораздо большей степени, чем этот красно-синий поезд под названием «Блез Сандрар», которое отдает невольной иронией, так как поэт никогда не бывал на знаменитой железной дороге. Кроме того, его «Проза о транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской» (Prose du Transsibérien et de la petite Jehanne de France) не слишком вдохновляет Доминика Фернандеза. Назвать поезд «Александром Дюма» или «Жюлем Верном» было бы «правильнее». «Михаил Строгов: курьер царя» (Michel Strogoff) вспоминается ему куда чаще, чем автор «Пасхи в Нью-Йорке» (Pâques à New York). То же самое касается Чехова, Толстого, Достоевского, Василия Гроссмана и Варлама Шарламова, а также Максима Горького и время от времени Андре Жида.

Дорожная карта

Из двух членов Французской академии Доминик Фернандез ощущает себя в поездке гораздо увереннее. Его повествование наполнено воспоминаниями о литературе, музыке и живописи. «Транссибирский экспресс» - это прогулка среди фантазии, которая пренебрегает глубинным анализом. Некоторые ее страницы прекрасны, другие на редкость забавны. В то же время в нескольких сценах подчеркивается незавидное состояние культурных связей России и Франции. Описание внесенных в программу конференций и встреч говорит от многом. Тем не менее, Доминик Фернандез четко следует своей дорожной карте. Он старается сохранить баланс между видимым и едва заметным, очевидным и тем, что скрыто от глаз, при помощи особого взгляда, чувствительности, культуры. Писатель приводит любопытные детали, которые служат отправным пунктом для отступлений и историй. Он не пытается избежать фольклора и играет с ним, чтобы удивить читателя красотой лиц и пейзажей, которые удалось заснять фотографу Ферранте Ферранти (Ferrante Ferranti). Настоящее путешествие происходит внутри.

На самой первой странице Даниэль Сальнав признается: «Из-за ее и моей истории путешествие в Россию никогда не было и не будет для меня обычной поездкой». Ее предыдущие поездки в составе группы Франция-СССР, ее ощущения конца коммунистической утопии (который «не совсем то же самое, что и конец обычной диктатуры») формируют некую личную преемственность с предыдущим периодом. Как и у Доминика Фернандеза, пусть и по другим причинам, движение идет вовнутрь, обращается в прошлое. Ко временам Брежнева, Горбачева, Ельцина, а теперь и тандема Путин-Медведев, упоминаний о котором она старается избегать. Тем не менее, исторические, социологические и политические постоянно выталкивают на поверхность современную действительность. «Обыденный» - это слово Даниэль Сальнав использует (и повторяет) намеренно. Оно типично для эпохи насквозь искусственных странствий и культурной дипломатии, которая предполагает, что из поездки нужно вернуться довольным и счастливым.

В этой связи архивные документы, которые представили Софи Кере и Рашель Мазюи, создают определенную перспективу. Дело в том, что метод организации «путешествий по Советскому Союзу» стал причиной «устойчивого политического и литературного мифа», с которым против воли сталкивается Даниэль Сальнав. Речь идет о невидимой стороне встреч (письма, отчеты, инструкции), а также их той самой поразительной «обыденности». Та же одержимость деталями и четким графиком. Времена меняются, а организация поездок все та же. Как бы то ни было, у ее «возвращений» из Сибири нет такого же резонанса, как «Возвращения из СССР» Андре Жида: в них нет поддержки той или иной идеологии. Тем не менее, неловкость и дискомфорт, бегство и мечтания многое говорят о путешествии по рельсам, где бы ни пролегал их путь. Поэтому книги Даниэль Сальнав и Доминика Фернандеза и вызывают такой интерес: вопросы без ответа в первой и выбранная дистанция во второй. Что вы видели на транссибирском экспрессе? - Что увидеть все попросту невозможно.