Карл Шлегель – культовый автор среди историков

Историк Карл Шлегель (Karl Schloegel) открыл для себя нечто новое в процессе формирования городов, прежде всего в Восточной Европе. Последнее издание его книги «Читая Москву» знакомит читателей и с теми кварталами российской столицы, где проживают нувориши.

Когда Карл Шлегель  – как это было и сегодня утром - возвращается из Москвы, он чувствует себя полностью обессиленным. «Ночью там по городскому кольцу водители гоняют со скоростью 150 километров в час, - произносит он, вращая глазами. – Берлин в сравнении с Москвой – настоящий курорт». Его отношение к российской метрополии, к этому современному «молоху», можно определить как любовь-ненависть. Вот уже больше четверти века этот город привязывает его к себе.

63-летний Карл Шлегель живет в тихом и добропорядочном районе Берлина, который называется Вильмерсдорф. На его обеденном столе лежит 500-страничный «кирпич» - новое издание опубликованной ранее книги «Читая Москву. Город как книга» (мюнхенское издательство Hanser Verlag).

В процессе сбора материалов для этой книги Шлегель в 1980-х годах разработал свой собственный исследовательский метод, который помог ему стать культовым автором среди историков. Большинство ученых, занимающихся историей, опираются в своей работе исключительно на документы и на монографии, тогда как Шлегель изучал столицу Советского Союза в первую очередь как любознательный пешеход. Полученные от своих прогулок впечатления он затем в легкой и свободной форме излагал на бумаге. Его необычная история Москвы обладает особой притягательной силой, от воздействия которой уже почти невозможно освободиться.

Но как вообще можно «читать» город? «Очень просто, - отвечает Шлегель. – Я начинаю с фасадов домов, с улиц и парков: для меня все это – тексты». Затем шаг за шагом он проникает в более глубокие слои и начитает «расшифровывать текст». Глаза Шлегели загораются, усталость от поездки в Москву, похоже, куда-то улетучивается. «Хорошо рассортированная библиотека в голове» в такой работе оказывается очень даже полезной, заявляет он: например, старые городские карты, исторические биографии, статистические данные, эскизы  нереализованных строительных проектов.

Шлегель относится к наиболее важным представителям концепции spatial turns, («смены парадигм» или «пространственно-критического поворота»), которая с начала 1990-х годов активно пропагандируется некоторыми историками. «История происходит в конкретных местах, - объясняет Шлегель. – History takes place. В античные времена такой подход был естественным для историков. Иммануил Кант в 18-м веке еще определял историографию как «дисциплину последовательности», а географию как «дисциплину одновременности». Однако уже во времена Канта эти два научных направления все больше удалялись друг от друга, и географические вопросы вообще перестали интересовать многих историков.

Шлегель выступает за новое сближение этих двух научных дисциплин и хочет присоединить к ним архитектуру, а также градостроительство. Изучение строительных проектов и планов, по мнению Шлегеля, может играть ключевую роль в процессе изучения целой эпохи. В качестве примера можно привести храм Христа Спасителя в Москве – кафедрального собора Русской Православной церкви, с помощью которого можно рассказать историю современной России. По указанию Сталина в 1931 году этот храм был взорван, а на его месте планировалось построить «Дворец Советов», высота которого, согласно разработанному проекту, должна была составить 415 метров. Это было бы самое высокое здание в мире - оно было призвано символизировать безграничное могущество Советского Союза. Однако в итоге грандиозный дворец остался воздушным замком, и в 1960 году на месте его фундамента был открыт бассейн. Спустя почти 40 лет москвичи восстановили храм Христа Спасителя в оригинальном виде, и на его воссоздание было потрачено 170 миллионов долларов.

В приложении к книге «Читая Москву» можно найти большой список строений и мест, представляющих интерес для исторических исследований. «Меня всегда радует, когда люди используют мою книгу в качестве путеводителя», - признается Шлегель.

В пределах пространства распространения немецкого языка любой ученый, занимающийся гуманитарными науками, быстро может вызвать подозрение относительно того, что он работает несерьезно, если он не будет формулировать свои тексты основательно и сухо. Возможно, Шлегелю было легче, поскольку он пришел к историческим занятиям из совершенно другой области и мог не принимать во внимание некоторые условности. Его родители не были учеными - он вырос в крестьянской семье. И его научная карьера протекала не по классической схеме. После защиты кандидатской диссертации о советских диссидентах в сталинское время он не остался работать в университете, а стал свободным писателем и публицистом. Тем не менее, в 1990 году довольно неожиданно он получил предложение стать профессором кафедры восточноевропейской истории в университете города Констанц. Четыре года спустя он был приглашен в Европейский университет Виадрина во Франкфурте-на-Одере.

Главными темами его научной деятельности стали Восточная Европа, большие города, миграция, и этот выбор был обусловлен его собственной биографией. В доме его родителей в середине 1950-х годов, когда Шлегель учился в школе, жили также беженцы из Силезии. «Они были бедны, но беседовать с ними было очень интересно», - вспоминает Шлегель. Учился он в Западном Берлине, в начале 1970-х годов. В то время Шлегель был близок к коммунистическим группировкам. Он мечтал о более справедливом мире без эксплуатации. «В то время я был в восторге от культурной революции Мао Цзэдуна, – рассказывает Шлегель. – Мой отец боялся того, что в один прекрасный день я экспроприирую его собственность». Только в 1980 году Шлегель окончательно прозрел и отвернулся от коммунистической идеологии. Это был болезненный процесс. «Но неожиданно образовалось открытое пространство между идеологическими фронтами – в этом было нечто освобождающее». Получив стипендию, он направился в Россию, где он и начал заниматься «чтением городов».

«Время тогда в Москве просто остановилось», - рассказывает Шлегель. Для того, чтобы, например, позвонить нужно было потратить четыре часа. То есть сначала нужно было два часа ждать на Центральном телеграфе. Затем надо было заполнить огромное количество формуляров и встать в очередь в кассу. После этого нужно было занять место в другой очереди – уже непосредственно к телефонному аппарату. «Времени было предостаточно для того, чтобы наблюдать за всем, что происходило перед глазами». Современная Москва – это «совершенно иная книга». Быстрые деньги, gated communities (англ.: обнесенные оградой и оснащенные системами безопасности жилые дома – прим. перев.), нувориши в своих дорогих внедорожниках, организованная преступность, бурная ночная жизнь, гигантские торговые центры, освещенные ночью фасады небоскребов – обо всем этом Шлегель написал отдельную главу для нового издания своей книги. Некоторые «места преступлений» также освещены – в том числе и то, где 7 октября 2006 года была убита критиковавшая правительство журналистка Анна Политковская. Произошло это недалеко от Белорусского вокзала, у конечной остановки автобуса, на котором туристов доставляют из аэропорта в центр города.

Шлегель плодовитый автор. Его книги «Середина находится ближе к Востоку» (1986), исследование Петербурга «Лаборатория модерна» (1988), а также большое эссе «Планета кочевников» (2000), в котором он называет мигрантов героями нашего времени, также произвели фурор. В настоящее время он работает над книгой о Волге – самой длинной реке в Европе (3500 километров).

Своим студентам и коллегам Карл Шлегель рекомендует как можно чаще покидать аудитории и библиотеки для того, чтобы иметь возможность освежить свое восприятие. «Не существует мест без истории, - утверждает он. – Везде можно обнаружить тысячи событий». Будь то на красной площади в Москве, во Франкфурте-на-Одере, в берлинском районе Хеллерсдорф или в Оберузеле (Таунус). К сожалению, человеческая жизнь имеет свои пределы. «Иногда я просто заставляю себе оставаться на
поверхности», - признается Шлегель.