Посмотрим на то, что происходит сегодня в российской политике и зададим сами себе вопрос: есть ли у россиян основания для бойкота выборов президента 4 марта? Сто раз «да». И аргументы найти легко. Избирательная система страны подчинена власти. Выборы проходят под жестким административным контролем. Все последние избирательные кампании – то ли парламентские, то президентские прошли с масштабными нарушениями и их результаты в разной степени сфальсифицированы.
Оснований для признания выборов 4 марта нелегитимными даже юрист-новичок смог бы найти множество. Достаточно сказать, что президент России на этот раз будет избираться на шесть лет вместо прежних четырех. Но этот срок увеличился благодаря закону, принятому конституционным большинством голосов Госдумы, в то время как это конституционное большинство «Единая Россия» получила с помощью фальсификаций на выборах 2007 года.
Читайте также: Россияне в провинциях поддерживают Путина, но не его партию
Даже в суде такая логика выглядела бы правильной, не говоря уже об обосновании позиции перед избирателями, что не требует юридически совершенных аргументов. Я уже не говорю о прежних событиях – при желании оппозиция могла бы бойкотировать президентские выборы 1996 года, когда Борис Ельцин во второй раз явно через фальсификации стал президентом. Тем не менее этого не произошло ни в 2000-ом, ни позже, не произойдет и сейчас. Хотя, казалось бы, в ситуации предопределенности результатов бойкот был бы удачной тактикой. Почему же этого не происходит? Ответ очевиден – российское общество доказало, что есть более эффективные способы влияния на власть. Нельзя сказать, что бойкот выборов вообще был когда-то популярным инструментом политической борьбы в России. Он всегда оставался позицией отчасти маргинальных, радикальных политических группировок. Однако последние выборы в Думу окончательно доказали, гражданская активность – инструмент гораздо более эффективный, чем гражданская пассивность – пусть и идейная, а не та, что вытекает из общей аполитичности.
Тем, кто не очень пристально следил за этими выборами, напомню, что оппозиционный блок распался на три «фракции» относительно тактики участия в выборах. Первая фракция выступала за бойкот (радикальные левые группировки типа «Рот-фронт», демократические инициативы вроде Объединенного гражданского фронта Гарри Каспарова, «Другая Россия» Эдуарда Лимонова и т.д.). Вторая фракция выступала за голосование «против всех» – сторонники этой тактики на главе с Борисом Немцовым образовали инициативу «Нах-нах». И третья фракция отстаивала голосование против «Единой России» в пользу любой другой партии. Идеологом этой фракции был популярный блогер Алексей Навальный. Таким образом, это была, если можно так сказать, большая конкуренция идей и тактик. Идея бойкота получила в ней поражение. Активность избирателей по сравнению с 2007 годом уменьшилась, но не критично - 60,2% явки по сравнению с 63,7% четырьмя годами ранее. Но главное – не бойкот сделал возможным беспрецедентное давление общества на власти и уступки этих властей. Это сделало именно активное участие в выборах определенной части общества.
Еще по теме: Протестующие стремятся заручиться поддержкой рабочих
И уже 10 декабря, на первом большом митинге протеста на Болотной площади в Москве, почти все те, кто призывал к бойкоту (ну, кроме, может, Эдуарда Лимонова) находились на трибуне, или где-то рядом. В поисках объяснения последних событий в России, большинство наблюдателей пришло к выводу (а социологические исследования это только подтверждают), что двигателем протестов были люди, которые «пришли в политику» фактически только на этих выборах – отчасти представители среднего класса, ранее аполитичные. Те, кто в последние годы активно создавали «общество потребления» и не лезли в политику. «Режим стоял на формуле – вы нам лояльность, мы вам стабильность», – объясняет этот феномен известный российский экономист и социолог Александр Авзан. Писатель Борис Акунин более жестко сформулировал эту же идею так: «Делайте с нами, что хотите, только поп-корн не забирайте». Эти люди не ходили на выборы, и поэтому те фальсификации, которые происходили, их будто и не касались. Мол, «ну, да, обманывают, но не меня». Но на этот раз по причине разных обстоятельств «договор» между властями и средним классом была нарушен, люди пришли на выборы, и выяснилось, что на этот раз обманули именно их. Если бы они поддержали идею бойкота, то и протестов бы не было – какое ты имеешь право протестовать, если не тебя обманули?
Логика текущего политического момента требует здесь сравнения российской ситуации с нынешними белорусскими дебатами о бойкоте выборов. Никто не спорит, что российская и белорусская ситуации не тождественны, но очевидно, что энергия действия всегда больше, чем энергия бездействия.
Перевод: Светлана Тиванова
