Рига - В кафе под названием Café de Gascogne, расположенном в старой части Риги, преобладает международный колорит. В витрине в большом количестве выставлены круассаны, в воздухе витает запах кофе эспрессо, посетители говорят на латышском, русском, французском и английском языках. Нильсу Муйжниексу (Nils Muiznieks) нравится атмосфера и открытость, царящие здесь. Этот 48-летний мужчина родился в семье латышских эмигрантов в Соединенных Штатах, а после отделения Латвии от Советского Союза вернулся на родину своих родителей, где в течение трех лет занимал пост министра по интеграции, а с апреля он станет уполномоченным по правам человека расположенного в Страсбурге Совете Европы. Когда он пытается описать отношения между латышами и представителями русского меньшинства, он использует шкалу примирения с отметками от единицы до десяти. «Если единица означает гражданская война, а десять – примирение, то Латвия получает восемь баллов», - говорит он, попивая кофе с молоком.
Еще по теме: Мощный инструмент - русский язык
Он собирался продолжить, но его прерывает женщина, сидящая за соседним столиком. «Вы приукрашиваете ситуацию, - говорит она. – Вчера я хотела купить мясо в латышском магазине. Я спросила по-русски. Затем перешла на английский. Никакой реакции. Мяса я так и не получила. Я могла бы купить его только в том случае, если бы заговорила по-латышски», - возмущенно добавляет она.
Этой женщине на вид лет 35, и она представляется как Эугения Зоммерс. Ее родители русские и поэтому ее настоящее имя – Евгения. Но она долго жила в Соединенных Штатах, и муж у нее – латыш. Называет она себя Эугения. Вот уже два года ее семья - в том числе двое детей – живет в Риге. Но по-латышски Зоммерс не говорит. «И поэтому я здесь нежеланный человек», - жалуется она. В эти зимние дни различные точки зрения вновь со всей силой сталкиваются между собой в небольшой прибалтийской республике. Происходит столкновение «одних и тех же русских мечтаний и вечных латышских травм» - так описывает ситуацию Муйжниекс. Группа русских по происхождению национал-большевиков путем сбора подписей добилась проведения референдума: русский язык является родным для 40% населения страны, и поэтому он должен стать вторым государственным, - утверждают его сторонники. Всенародное голосование будет проведено в эту субботу.
Если эта инициатива окажется успешной, то тогда в любом учреждении – от деревенской полиции вплоть до университетов и парламента – использоваться будут в равной мере два языка. Для русских в Латвии, которые и сейчас уже имеют свои собственные школы и средства массовой информации, это было бы революцией. Для большинства латышей это стало бы кошмаром. Мало кто из латышей хотел бы услышать русскую речь в суде или в сейме – местном парламенте, члены которого поклялись сохранять латышский язык.
Еще по теме: Латвийский суд отказался отменять референдум о русском языке
«Референдум, если учитывать количественное соотношение, шансов не имеет. Это всего лишь провокация», - замечает в принципе любящий гармонию правозащитник Нильс Муйжниекс. Всего около половины русскоговорящих жителей имеют латышское гражданство и, соответственно, право голоса. Остальные проживающие в Латвии русские являются так называемыми негражданами, и их, по сути, только терпят в стране. Объявлением войны запланированный референдум является в первую очередь потому, что советское прошлое еще очень заметно в Прибалтике. При «коммунистическом оккупационном режиме», как считают латыши, господствующее положение в повседневной жизни по необходимости занимал русский язык. У латышей раны этой политики ассимиляции еще не зажили.
«Многие русские в нашей стране все еще мечтают о возвращении прежней ситуации, - говорит Сармите Элерте (Sarmite Elerte). Раньше эта 54-летняя женщина раньше была министром культуры, а сейчас она является советником по интеграционной политике консервативного премьер-министра Валдиса Домбровскиса (Valdis Dombrovskis). Элерте назначает встречу в кафе Nation. Оно принадлежит международной сети, но оттуда хорошо виден величественный православный собор, что, судя по всему, вписывается в концепцию Элерте.
Два обособленных общества
«Этот референдум показывает, что в нашей стране до сих пор рядом друг с другом существуют два общества», - говорит она. Будучи министром, Элерте в 2010 году разработала так называемую интеграционную программу, предусматривающую бесплатные курсы латышского языка для русских. Если учитывать сложную экономическую ситуацию, то само по себе это немало. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что эта идея является своего рода постсоветской контратакой - на сей раз с целью ассимиляции русских.
Еще по теме: Русский язык против Прибалтики
Элерте обосновывает свою точку зрения с помощью истории. Она говорит о «дьявольском пакте», заключенном между Гитлером и Сталиным, по которому Латвия досталась Советскому Союзу, о зверствах Красной Армии в Прибалтике, о восторге многих латышей, встречавших в 1941 году нацистов как освободителей, о возвращении русских. «Ни одна дата не разделяет нас сильнее, чем 9 мая 1945 года. Русские воспринимают ее как День победы над гитлеровским фашизмом, а для нас, латышей, это означает начало иностранной оккупации», - говорит Элерте.
На самом деле, русские в Латвии празднуют 9 мая День победы, а латышские экстремисты в нацистской форме в это время проводят свои марши, демонстрируя таким образом связь с немцами. Затем очередь доходит до видеоматериалов, которые русские инициаторы референдума выложили в интернете. Там фигурирует Гитлер и другие руководители нацистского режима. Русские фразы заглушают немецкую речь. «За родной язык», - так звучит девиз их кампании.
«Конечно, в субботу я буду голосовать за родной язык. В противном случае мы на своей собственной родине будем отодвинуты в сторону», - ворчливо говорит 57-летний Александр Кревчук, раскладывая на столике на Центральном рынке в Риге свои товары: помазок, специальные болты для обогревателей, а также женские трусики. В рыночной многоголосице слышна преимущественно русская речь, хотя таблички написаны на латышском. У Кревчука вообще нет никакой вывески. Он торгует напрямую. По-латышски он не говорит. «Зачем? - спрашивает он с той же решимостью, с которой днем ранее латышка в мясном магазине отказалась продавать мясо Эугении Зоммерс, обратившейся к ней по-русски.
Еще по теме: За акциями в поддержку русского языка стоит Кремль?
У Кревчука есть сын Коля, который при необходимости может прийти на помощь. Этот 28-летний парень бегло говорит по-латышски. «В противном случае я ничего не смогу добиться в этой стране», - говорит он. Но он также будет голосовать «за родной язык», то есть за русский. «Референдум нужен для того, чтобы наше мнение учитывалось в политике этой страны», - добавляет он. Коля не говорит «нашей страны» или «моей страны». Так считают многие русские в Латвии.
