2012 год во всем мире идет по знаком выборов, определяющих основные направления развития. Соединенные Штаты, Китай, Россия, Франция, арабские государства – произошедшие изменения пытаются теперь вписаться в общую канву, а также найти юридическое и свое личное выражение.
Важные части мира в 2012 году находятся в напряжении из-за выборов. Повсюду речь идет о коррекции направления и позиции большинства из-за последствий тяжелых кризисов – в Соединенных Штатах, в евразийской России, в странах Магриба, в Египте, а также в Иране и – последнее по очереди, но не по значению – в Европе: во Франции, в Греции и возможно, в Италии. Произошедшие частично в драматическом виде изменения пытаются вписаться в общую канву, найти юридическое и свое личное выражение. Устанавливается легитимность, не всегда в полном смысле корректно, но, тем не менее, на основе формального акта выборов.
Независимо от этого в текущем году появляются властные фигуры в совершенно других системных полях. Становящийся все более важным Китай меняет председателя, который черпает свое могущество из должностей генерального секретаря Коммунистической партии, а также руководителя влиятельной Центральной военной комиссии. Си Цзиньпин, который заменит Ху Цзиньтао, не является продуктом всеобщих прямых свободных равных и тайных выборов, если применять западные стандарты, но его положение обладает большей поддержкой, чем красный процесс династической смены правителей у северокорейского соседа. К наиболее важным наблюдениям можно отнести то, что избранный человек в Китае является единственным политиком, появляющимся в ситуации, почти не затронутой кризисом. Си – уже третий лидер после хорошо известного Дэн Сяопина - встает к штурвалу без обычной для коммунистических систем борьбы за власть. Он является представителем партийной элиты и должен подходить в определенной мере с консервативных позиций к неписаному договору между партией и народом: мы, политбюро, центральный комитет и партия действуем – вы можете заниматься чем угодно, богатеть и быть счастливыми. Пока экономика бурно развивается, завещание Дэна гарантирует стабильность, основанную на успехе, а не на его собственных ценностях.
Читайте также: В этом году будет много выборов и плохих решений
Однако этот китайский феномен оказался единственным в своем роде – что, собственно, делали русские и почему им в конце советской эры не удалось провести такие же выгодные радикальные изменения? Путин, который после почти комичного обмена вновь намерен стать президентом, имеет на этот счет свое собственное мнение. Он считает развал советской империи крупнейшей катастрофой 20-го века, а ответственность за нее возлагает на представителей старой номенклатуры. По его мнению, они, в отличие от Пекина, не смогли удержать в своих руках политические бразды правления и при Ельцине утратили две вещи – власть партии и контроль над экономикой. Поэтому у России нет «счастливого прошлого», нет советских границ, но есть хрупкая автократическая традиция. Несмотря на богатые запасы нефти и природного газа, эта страна находится в кризисной зоне, и выборы в этом отношении ничего не меняют.
И американский президент, добивающийся подтверждения своих полномочий, задает себе вопрос – что случилось с упорядоченной экономической гегемонией западного мира и что заставило Америку оказаться в финансовой зависимости от стремительного как ракета Китая? На западе кризисы происходят часто, и поэтому с ними можно справляться. Обаме известна борьба Рузвельта с Великой депрессией. Камни преткновения в булыжной мостовой появлялись с 1929 по 1939 год, до начала европейской войны. В этих особых условиях Рузвельт избирался четыре раза. В сравнении с ним Обама – умеренный социал-демократ. Он уже давно заменил в Овальном кабинете бюст Черчилля на портрет Мартина Лютера Кинга. Он ведет поэтическую предвыборную борьбу, но действовать должен в прозаическом ключе (Campaining in poetry, governing in prose) - иногда он даже поет.
Еще по теме: Выборы на Украине станут лакмусовой бумажкой для Европы
Эта страна, как видно по состоянию электрических сетей, должна быть глубоко реформирована, а ее инфраструктура нуждается в значительном расширении. Времена союзнических отношений прошли, в Афганистане распадается последнее место происшествия. Трансатлантические отношения никогда не были простыми, между Кеннеди и Аденауэром господствовало недоверие, между Шмидтом и Картером наблюдалось радиомолчание. Но тогда еще была холодная война, были ракеты и связывающая воедино мировая реальность. В ходе предвыборной борьбы в 2012 году вместе с конкурирующими друг с другом Миттом Ромни (Mitt Romney) и Риком Санторумом (Rick Santorum) образуется расширяющаяся внутренняя идеологическая трещина, своего рода религиозный конфликт. Для правых Обама является «либеральным фанатиком», а для собственных левых он «приспособленец». И скоро речь вновь пойдет о том, надо ли повышать уровень долга или следует прекратить государственную поддержку.
В вопросах борьбы с экономическим и долговым кризисом не существует никаких атлантических мостов. Глава Федрезерва Бернанке (Bernanke) из своего анализа Великой депрессии 1929 года сделал вывод о том, что надо заполнить свой мир деньгами. И дружественно настроенный по отношению к Америке Николя Саркози сначала тоже хотел печатать деньги, однако в ходе своей предвыборной кампании в 2012 году он выступает уже как образцовый немецкий сторонник экономии. Для Франции этот неожиданный поворот столь удивителен, что ученик Миттерана Франсуа Олланд (Francois Hollande) смог устроить предвыборные гонки – «Меркози» на самом деле не пользуется поддержкой большинства избирателей. Олланд был экономическим советником Миттерана в Елисейском дворце с 1981 года, и в результате вместе с французской экономикой уперся в стену. Лучше еще раз сделать это, чем германизировать французские представления о государстве? Поэзия и проза Социалистической партии относятся к Франции, евробондам и блокированию долговых тормозов.
Читайте также: Демократ Обама на выборах президента США победит только благодаря республиканцам
Предвыборная борьба показывает, что в Европейском Союзе растет взаимное недовольство. Национальные противоречия чреваты конфликтами. Какое решение примут греки, а затем и итальянцы после действий правительственных чиновников: поддержат режим жесткой экономии или радикальные противоречия, то есть будут выступать против «тевтонов» и фискальных управляющих? Германия слишком слаба для гегемонии и слишком богата для мира.
При этом в Европе есть нечто более важное, чем недовольство, так как внешние аспекты также представляются чрезвычайно острыми. Что касается «арабского восстания» (arabellion), которое должно завершиться после проведения во всех странах Магриба и в Египте выборов (а в Сирии, оно возможно, приведет к падению тирана), то там поэзия звучала на очень высоких тонах. Но теперь – сначала никто не хотел в это верить – везде будут доминировать с различными мотивами и целями «Братья-мусульмане», а американцы уже почти убеждены в том, что арабские проблемы отныне «относятся» к Европе. Политические сигналы этого важного избирательного года заставляют сомневаться в том, что Европа будет способна справиться с этим вызовом.
