У живущей в Эссене замечательной русской писательницы Татьяны Васильевны Куштевской на счету уже 13 книг, выпущенных издательствами Wostok и Grupello. Последняя из них – «Liebe – Macht – Passion: berühmte russische Frauen» («Любовь – Власть – Страсть. Знаменитые русские женщины») – вышла в свет весной 2010 года. Она включала в себя 30 очерков о русских женщинах – от цариц до Раисы Горбачевой, – повлиявших на историю, науку и искусство в России и в мире. Книга имела ошеломительный успех у немецкого читателя. Уже к концу того же года разошелся практически весь ее тираж.
И вот теперь в издательстве Grupello выходит четырнадцатая книга Татьяны Куштевской – «Russinnen ohne Russland. Berühmte Russische Frauen in 18 Portraits» («Россиянки без России. Знаменитые русские женщины в 18 портретах»). Она блестяще иллюстрирована живущей в Москве дочерью писательницы – живописцем и театральным художником Яниной Куштевской. Но можно ли считать эту книгу прямым продолжением предыдущей?
С этого вопроса и начал беседу с Татьяной Васильевной обозреватель «РГ/РБ» Сергей Дебрер.
– И да, и нет, – улыбается моя собеседница. – Когда в издательстве Grupello попросили меня продолжить галерею портретов выдающихся россиянок, то писать именно продолжение у меня душа не лежала: о всех самых интересных мне женщинах России я уже рассказала в книге «Любовь – Власть – Страсть». Поэтому с ответом я повременила, взяв паузу на раздумья. И в какой-то из дней мне вдруг вспомнился эпизод, свидетелем которому я была несколько лет тому назад.
Поехали мы тогда с моим мужем Дитером в Париж. Чуть ли не весь день провели в Лувре, вышли оттуда усталые, зашли в сад Тюильри, присели на стульчики напротив фонтана, а по дорожке мимо нас идет группа туристов. И вдруг гид останавливается рядом с нами и обращается к экскурсантам: «Посмотрите на эти шесть работ нашего великого скульптора Аристида Майоля. Этот цикл он назвал “Прекрасная женщина”. И для всех них ему позировала одна и та же любимая его модель. Это русская муза Майоля – Дина Верни».
И вот теперь, вспомнив этот эпизод, меня как осенило: вот он, сюжет! Русские женщины вне России. То есть россиянки, которые здесь – в Германии, Франции, Америке, Индии, даже в Таиланде, – благодаря своему уму, таланту и самоотверженности сделали потрясающие карьеры. Виды деятельности, в которых они себя реализовали – от искусства до политики, – доказывали, что сущность русской женщины чрезвычайно разнообразна и даже гениальна. Что в этой сущности таятся и лиризм русской души, и страсть к разрушению, и взлеты потрясающие, и падения немыслимые, и все, все, что лежит между этими полюсами. Русская женщина несет миру красоту своей души и блеск своего таланта. Истоки и женской духовности, и человеческого падения – все там, в судьбе русской женщины, оказавшейся волею судьбы на чужбине.
– Где и как ты собирала материалы о своих героинях? Ведь интернетом же ты, как я знаю, не пользуешься.
– Не только интернетом – я и мобильным телефоном не пользуюсь. Но интернет мне не нужен – там лишь общеизвестная информация, да и та во многом с ошибками. Меня интересуют архивы, редкая мемуарная проза, встречи с людьми, еще помнящими моих героинь. Такого свидетеля мне, к слову сказать, удалось сейчас найти, когда я писала главу о Марианне Веревкиной – одной из самых известных художниц немецкого экспрессионизма.
– Расскажи об этом подробней, пожалуйста.
– Первое время моя героиня будто ускользала от меня. Я никак не могла найти нужный тон повествования о ее сложной, драматичной судьбе. И даже в какой-то момент, когда я писала, я вдруг словно чей-то тихий голос услышала: «Не про то… не про то…». Я аж испугалась: неужто я до такой степени переутомилась, что мне уже и голоса чудятся? И только когда я поехала в швейцарский город Аскона, где Веревкина жила последние двадцать лет свой жизни – нищая, старая, больная русская художница, – все изменилось наичудеснейшим образом.
На берегу озера Лага Маджоре, на месте, где когда-то стоял недорогой пансион, в котором жила Веревкина, сейчас шикарный отель. Я пришла туда и без особой надежды на успех спросила, могу ли найти кого-то из семьи владельцев прежнего пансиона. И к моему изумлению, меня тут же познакомили с сыном этих людей.
Сегодня это очень старый человек, а когда он был мальчиком, Марианна давала ему уроки рисования. Узнав, что именно меня сюда привело, он был изумлен не меньше моего: «Вы, – говорит, – первый человек, который пришел сюда в поисках следов Веревкиной». И повел меня в комнату, в которой она жила, сказав, что после ее смерти все стены здесь оказались покрыты ее рисунками. «Конечно, – как бы оправдывался он, – за последующие десятилетия тут много раз делали ремонт и почти все рисунки смыли. Но один мы сохранили». И указал мне на стену, где за специально сделанной прозрачной стеклянной накладкой виднелся прекрасный женский лик. Это была икона Богоматери.
Потом я ходила на кладбище, где могила Марианны Владимировны, была в музее Асконы, где на самом почетном месте семьдесят ее картин. И когда я, вернувшись домой, села за стол, работа пошла! Я словно получила благословление своей героини на рассказ о ней!
– Потрясающе! А еще ты получала такие знаки свыше?
– Ну как сказать… Вот на прошлое Рождество были мы с Дитером снова в Париже. Идем по городу – а он весь в афишах: «Irène Némirovsky» – выставка о жизни и творчестве писательницы в Шоа-музее. Пошли – и провели там шесть часов, а на следующий день снова вернулись. И я записывала, записывала, записывала – и видеоинтервью с ее дочерью смотрела, и читала выставленные в витринах редкие документы и письма, старые и новые рецензии. И даже тайком погладила тот самый чемодан, в котором уже в начале XXI века дочь Немировской нашла роман погибшей в 1942 году в концлагере Освенцим матери. Он назывался «Французская сюита». В 2004 году роману была присуждена литературная премия Ренодо (это своего рода дополнение Гонкуровской премии). Бесспорна истина: рукописи не горят!..
А вчера я зашла в немецкий крупнейший книжный магазин Mayersche и ахнула: список по продажам возглавляет книга «Irène Némirovsky. Meistererzählungen» («Рассказы мастера»), выпущенная недавно издательством Knaus. Вслед за «Французской сюитой» за последние годы были переизданы практически все произведения Немировской. А вот в России, к сожалению, это имя почти не знают. Как не знают и имя Марианны Веревкиной, чьи полотна сейчас украшают лучшие музеи мира и оцениваются в миллионы. Правда, пару лет назад в Москве прошла первая персональная выставка художницы, которую, как и многих других, уехавших из России в революционные годы, называли предателями родины и белогвардейской сволочью (отец Марианны был царским генералом – комендантом Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге). Выставка имела колоссальный успех! Москвичи открыли для себя ее удивительную живопись. Но в России широко это имя до сих пор не известно.
Меня тронуло до слез, когда Татьяна Лукина, президент мюнхенского Центра русской культуры MIR, добилась, чтобы улица в Мюнхене, ведущая к Пинакотеке, была названа именем Веревкиной. Я стояла на этой улице и опросила с десяток немцев, кто такая Марианна Веревкина. Все в один голос: знаменитая немецкая художница.
Жаль. Ведь Марианна до самой своей смерти в 1938 году считала себя русской. «Я – русская», говорила она с гордостью…
– Как жаль, что твоя новая книга, как и тринадцать предыдущих, снова издается только на немецком. Ее бы в России издать! Неужели там нет интереса к твоему творчеству?
– Вот уж, воистину, спасибо за вопрос! Похоже, «Russinnen ohne Russland» станет первой моей книгой, которая выйдет и в России. После того как в интернете появился анонс издательства Grupello о том, что она выйдет в апреле 2012 года, из ростовского издательства «Феникс» прислали мне письмо с просьбой посодействовать им в приобретении права на издание этой книги в России.
– Дай бог, чтобы все получилось! Тем более что название издательства – «Феникс» – весьма символично: ведь героини твоей новой книги для российского читателя тоже восстают из пепла забвения. Вот только почему в ее подзаголовке ты написала «Знаменитые русские женщины в 18 портретах», если персонажей 19?
– Ты имеешь в виду последнюю главу, в которой я рассказываю о себе? Ну, начнем с того, что никоим образом я не причисляю себя к знаменитостям, хотя в определенном смысле тоже оказалась русской без России. В этой главе я ведь не рассказываю о своей жизни, не привожу биографии, дат и прочего. Это эссе о том, какими были мои первые часы, дни и недели на новой родине – в Германии, куда я переехала, как говорят немцы, der Liebe wegen – по любви. Вот эти мои самые первые впечатления, мои страхи, мои сомнения – все в этой главе. Мне показалось интересным рассказать честно об этом своем опыте, об этих своих первых шагах в Дюссельдорфе.
– Уж не знаю, насколько робкими были твои первые шаги на немецкой земле, но сейчас, судя по твоим творческим успехам, ты шагаешь по жизни уверенно. Чего от всей души желаю тебе и впредь. Здоровья тебе, дорогая, сил и вдохновения! И с днем 8 Марта – с праздником весны и любви!
– Спасибо, и, пользуясь случаем, хочу поздравить с днем 8 Марта всех женщин редакции «РГ/РБ» и всех читательниц вашей газеты!
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
И вот теперь выходит четырнадцатая книга Татьяны Куштевской – «Россиянки без России. Знаменитые русские женщины в 18 портретах». Она блестяще иллюстрирована живущей в Москве дочерью писательницы – живописцем и театральным художником Яниной Куштевской. Но можно ли считать эту книгу прямым продолжением предыдущей?
