Рим - После волны искусства социалистического реализма, в прошлом году захлестнувшей Рим, выставка русского авангарда в музее «Алтарь Мира» (которая будет продолжаться до 2 сентября), позволит столице познакомиться с живописью, предшествовавшей и сопровождавшей русскую революцию, достигшей своей кульминации и последующего упадка в двадцатые годы с восхождением к власти Сталина.Всего за несколько лет эти художники возобладали над доминирующим прежде реализмом с их экспериментальной живописью, которая включала такие течения как радикальный кубофутуризм, супрематизм и размеченные геометрические построения конструктивистов. Вместе с ними менялась не только история живописи, но и сам облик России, потому что, как предписывал поэт Маяковский в «Декрете номер 1 о демократизации искусства», художники обязаны «разрисовать все бока, лбы и груди городов, вокзалов и вечно бегущих стай железнодорожных вагонов». В 1920 году главные улицы Витебска наполнились оранжевыми квадратами и голубыми прямоугольниками. Это были самые разные авангардистские течения, потому что если отказ от реализма их объединял, то и различия были существенны. Совместные выставки очень часто заканчивались ссорами и необратимыми расколами на антагонистические группировки, которые водружали импровизированные плакаты на входах в свои залы, казавшиеся недружными общежитиями.
Очень хороша картина Казимира Малевича, открывающая выставку. Она еще носит отпечаток кубизма и называется «Жизнь в большой гостинице» (1913). Она была написана в тот же год, когда художник создавал сценическое оформление оперы «Победа над солнцем» с прологом футуриста Хлебникова. Тогда в первый раз и появился черный квадрат, который произведет революцию в живописи и положит начало супрематизму. Мы можем видеть две картины этого периода. Композиции представляют собой многоцветное нагромождение квадратов, фрагментов окружностей и линий. В другом зале можно увидеть картину «Черное на черном» (1918) Александра Родченко. На ней черный сегмент круга выписан на сером фоне. Уже в названии картины чувствуется полемика с Малевичем. Действительно, вскоре два художника разорвали отношения, и впоследствии родилось новое течение конструктивизма. Среди других полотен остаются в памяти интимная картина Шагала «Купание ребенка» (1916), «Аэроплан над поездом (1913) Натальи Гончаровой, футуристическая одновременность с инфантильными чертами, «Венера» Михаила Ларионова (1912), примитивистский и крестьянский вариант, что свидетельствует об упорном сохранении традиции в русском авангарде. Сказочные элементы наблюдаются и у Кандинского в картине «Москва. Красная площадь», 1916.
Влияние Сезанна ощущается в работах Аристарха Лентулова. Изящны геометрические построения Ольги Розановой и Любови Поповой, более объемен абстракционизм Александры Экстер, которая потом станет театральной художницей и в 1924 году создаст костюмы и футуристические декорации для научно-фантастического фильма Протазанова «Аэлита». Зал, посвященный кубофутуризму, открывается фотографией турне Маринетти в Россию в 1914 году, что, конечно, не понравилось бы российским артистам (по крайней мере, группе «Гилея» Владимира Маяковского и братьев Бурлюк). Они всегда отрицали всякую генеалогическую близость, как это следует из детальной реконструкции этих трудных отношений в прекрасном эссе Клаудии Саларис (Claudia Salaris). Оно обогащает каталог, извлекая на поверхность старый вопрос о предшественниках и влияниях, хотя маленький холст Родченко, написанный маслом, «Женская фигура» (1915), кажется, выдает влияние Боччони. Его стиль смешан с элементами примитивизма. В конце выставки любопытный посетитель может еще и посмотреть короткий фильм и оценить культурное брожение этих революционных лет, увидеть Маяковского, ораторствующего перед публикой или декламирующего стихи вместе со своей возлюбленной Лилей Брик. Единственный дефект этой выставки заключается в недостаточно хорошем переводе, который обнаруживается в каталоге (издательство Silvana Editoriale, 128 стр., 18 евро). Таким образом, «Полутораглазый стрелец» Бенедикта Лившица превратился в невероятного «Берсальера с одним с половиной глазом», но особенно неудовлетворительно транслитерированы русские имена, что не соответствует системе, утвердившейся в Италии.
