Джексон Дил и его стремление к лицемерной и неэффективной политике в отношении России

Редакционная страница Washington Post является одной из самых воинственных и бескомпромиссных во всей стране, и ей осталось сделать всего несколько маленьких шагов до того, чтобы стать южным филиалом Wall Street Journal. Хотя сотрудники редакции и авторы статей Wall Street Journal чуть больше возбуждаются от собственного словоблудия и проявляют больший интерес к словесному избиению оппонентов, оба издания в целом демонстрируют аналогичное идеологическое рвение и тревожно знакомое невнимание к сложностям реального мира. Многие люди до сих пор ошибочно полагают, что Washington Post — это бастион либерального истэблишмента. Но факт остается фактом: разница между такими людьми как Бретт Стивенс (Brett Stephens) и Джеймс Таранто (James Taranto) из Wall Street Journal с одной стороны, и Фред Хайатт (Fred Hiatt) и Джексон Дил (Jackson Diehl) из Washington Post с другой, ничтожно мала (на самом деле, разница почти всецело — в риторике).

Джексон Дил уже давно проявляет крайнее недовольство по поводу относительно успешной политики Обамы в отношении России. На самом деле, Дила не удовлетворяет не только робкое отношение Обамы к Путину; он вообще недоволен всей внешней политикой Обамы. Беглый просмотр его последних статей указывает на то, что Дила неизменно ужасает и потрясает слабость и уступчивость США во внешней политике по отношению к огромному количеству самых разных стран. Вот некоторые заголовки: «Почему США должны вмешаться в дела Сирии», «Обама отстает от событий в Египте», «Политика Обамы в отношении Венесуэлы вынуждает жертв Чавеса расплачиваться дорогой ценой», «Оплошность Обамы с миром на Ближнем Востоке», «Сомнительные претензии Обамы на лидерство в Ливии». Так что Обама не только трусливо и неумело портит всю нашу политику в отношении России; он напортачил с Ливией, с Сирией, с Египтом, с Ираном, с Ираком и даже с Израилем! Да как такой неумеха вообще умудряется выбираться утром из постели? Как он может существовать — ведь этот человек просто по складу своего ума и характера ничего не умеет делать, как следует?

А теперь — небольшое отступление. Сильное раздражение и беспокойство по поводу американской политики отчасти объясняется тем, что,  когда ты начинаешь защищать того или иного политика по какому-то конкретному поводу (в данном случае, это довольно благоразумная политика Обамы в отношении России), то тебя автоматически зачисляют в категорию прислужников этого политика вообще. Я — не приверженец Обамы, и становиться таковым не намерен. Я не стану защищать его воинственную и агрессивную политику в отношении Ирана, его странную настойчивость по поводу европейской ПРО, его войну в Ливии, которую и войной-то не назовешь, или массированное применение по его указанию беспилотников в Йемене, Пакистане и прочих странах, о которых нам еще предстоит узнать. Я думаю, такая политика не стоит того, чтобы ее защищать. Я осторожно защищал и буду защищать политику Обамы по отношению к России, потому что это тот редкий случай, когда внимание в ней сосредоточено на достижении реальных результатов, и нет никакой бессмысленной, самодовольной болтовни, изобилующей штампами и клише.

Так на что же жалуется Дил? Давайте взглянем на его последнюю статью под заголовком «Обама: ошибочное обхаживание безразличного Путина»:

Так или иначе, Путин в лучшем случае прохладно относится к тому, что является главной причиной внимания к нему со стороны Обамы, а именно — к его стремлению заключить поворотное соглашение по ядерному оружию в 2013 году. Это соглашение пошло бы гораздо дальше, чем договор СНВ-3 от 2010 года, и было бы нацелено на радикальное и долгосрочное сокращение американского и российского арсеналов. Это достижение стало бы важным наследием Обамы в сфере внешней политики и ретроспективным оправданием его Нобелевской премии мира.

Однако, судя по всему, Путин не слишком в этом заинтересован. В документе из 7-ми пунктов, который он подписал на прошлой неделе по отношениям с Соединенными Штатами, «дальнейшее сокращение стратегических наступательных вооружений» стоит на шестом месте; в нем также говорится, что это «возможно только в контексте учёта всех без исключения факторов, влияющих на глобальную стратегическую стабильность». Здесь имеется в виду противоракетная оборона: в седьмом пункте подчеркивается требование Москвы о предоставлении «твердых гарантий» по американским системам ПРО.

Дил не приводит никаких аргументов относительно того, почему конкретно русские не должны увязывать ПРО с «дальнейшим сокращением стратегических наступательных вооружений. Однако, вполне очевидно, что русские по понятным причинам опасаются масштабного сокращения своих ядерных арсеналов в то время, как Соединенные Штаты активно продолжают реализацию своих планов ПРО. Сейчас общая аргументация такова: у русских — сотни межконтинентальных баллистических ракет, и мы не сможем все перехватить. А поэтому ПРО не представляет никакой угрозы. Но если русские согласятся на предлагаемое Обамой «радикальное и долгосрочное» сокращение своего арсенала, то расчеты вполне очевидно изменятся. Единственная «гарантия», которую Соединенные Штаты  дают сегодня русским по поводу ПРО, это заявления типа «доверьтесь нам, ребята». Вполне понятно, что русским нужно нечто более существенное и надежное. Я в самом деле не понимаю, почему позиция русских по поводу «увязки» ПРО и сокращения стратегических вооружений считается ошибочной и радикальной. Могу представить себе, что начали бы писать на редакционной странице Washington Post, если бы, скажем, китайцы приступили к созданию глобальной системы противоракетной обороны, направленной против гипотетических будущих угроз. Но русские стоят на этой позиции уже довольно давно, и она в ближайшее время вряд ли изменится. Следовательно, беспокоиться на сей счет не стоит.

Однако суть критики Дила, и его самая серьезная претензия к Обаме состоит в том, что президент в своей политике ошибочно игнорирует «права человека».

Поразительно в этой стратегии то, что Обама игнорирует самый важный урок во внешней политике, который он получил во время своего первого срока. Арабская весна показала, что вести дела с деспотичными лидерами — не столь умный шаг, если от них ускользает власть. Сегодня, когда тысячи оппозиционно настроенных  демонстрантов заполняют улицы Москвы и конфликтуют с силами безопасности, Путина можно сравнить с Хосни Мубараком или Башаром аль-Асадом, которых Обама обхаживал три года назад. Пока Путин еще контролирует ситуацию — но его модель управления сломана, а его страна начинает оборачиваться против него.

Немного подстраховаться не помешало бы, особенно учитывая отказ Путина от приглашения президента. Именно поэтому продолжающееся упорное противодействие администрации принятию «законопроекта Магнитского»,  подготовленного демократами и направленного на то, чтобы снова поставить права человека в центр американо-российских отношений, является абсолютно неверным со стороны правительства.

Арабская весна — это не единый процесс, а невероятно разнообразный набор восстаний в самых разных странах и с радикально отличающимися друг от друга результатами. С одной стороны, это довольно стабильный, слегка либеральный и демократический режим в Тунисе. С другой — хаотичное, хронически нестабильное правительство в Ливии, где главенствуют боевики. Есть почти не изменившаяся по сути военная диктатура в Египте, на смену которой вот-вот могут прийти исламисты. Есть начинающаяся гражданская война в Сирии, есть полный разгром демонстрантов в Бахрейне (конечно же, при помощи наших добрых друзей-саудитов). Есть выборы в Йемене с одним кандидатом (который получил 99,8% голосов — совсем как в Северной Корее). Какие к черту важные уроки можно извлечь из столь разных результатов?! Исходя из того, что произошло в странах арабской весны, можно предположить лишь одно: если в Россию придет «славянская весна», то ее результатом, скорее всего, станет не создание либеральной демократии, а затяжной гражданский конфликт и экономический крах. Если Египет превратится в кошмар под властью салафитов (что вполне вероятно), то Washington Post очень скоро запоет хвалебную песнь добрым старым и в высшей степени предсказуемым дням Хосни Мубарака. 

Если же, как предполагает Дил, Россия скатывается к такой же внутриполитической ситуации, в которой оказались Египет и Сирия, то нам всем следует готовиться к встрече с нашим Создателем. Если кто-то забыл, напомню: Россия обладает тысячами боеголовок и средствами их доставки в любую точку мира, причем в считанные минуты. Одну из лучших книг о крахе написал Стивен Коткин (Stephen Kotkin), назвавший ее «Armageddon Averted» (Предотвращенный Армагеддон). В ней автор указывает на то, что югославский сценарий Советского Союза был предотвращен в значительной мере благодаря счастливой случайности и большой удаче. Будет ли нам сопутствовать удача еще раз, если произойдет хаотичный и беспорядочный распад Российской Федерации? Я в этом сомневаюсь, и поэтому настаиваю на том, что испытывать удачу не следует. На самом деле, российская оппозиция и сама согласна с тем, что необходимо избегать насильственных революционных переломов, отдавая предпочтение эволюционным переменам. Такие перемены, хоть и не дают большого эмоционального удовлетворения, но являются оптимальными для страны и для ее граждан.

Я осознаю, что довольно молод, особенно в сравнении с вашими типичными газетными обозревателями. Но я, видимо, слишком молод, ибо не помню, когда это права человека находились «в центре» американо-российских отношений. Как мы можем «снова поставить в центр» то, что всегда было остаточным соображением, которое снимали с полки и отряхивали от пыли лишь в удобные для американских интересов моменты, а затем снова убирали обратно? Дил имеет в виду администрацию Джорджа Буша? Клинтона? Или Буша-старшего? Клинтон, конечно же, держал рот на замке по поводу многочисленных прегрешений Ельцина, в частности — по поводу ужасно неумелой войны в Чечне. Дело в том, что он понимал: Ельцин — это «наш человек» в Москве, а любой другой российский лидер будет гораздо негативнее относиться к американским интересам. А Джордж Буш начал делать упор на права человека в своей политике в отношении России лишь после того, как Путин выступил против войны в Ираке. Он был вполне доволен сотрудничеством с Путиным на начальном этапе «войны с террором», когда тот решительно укреплял свою власть в России и был в высшей степени восприимчив к давлению со стороны Америки. Даже в самый конфронтационный период отношений с Россией во времена администрации Буша, когда напряженность между Вашингтоном и Москвой усилилась едва ли не до уровня холодной войны, права человека не были «в центре» российско-американских отношений. Это было просто одно из огромного множества самых разных соображений.

Наибольшую тревогу вызывает то, что Дил по сути дела выступает за нравственную относительность. Эта относительность у него настолько  очевидна, что в нее трудно поверить. Предполагается, что мы должны поместить права человека «в центр» нашей политики по отношению к  России, подчинив все прочие соображения делу продвижения демократии и власти закона. Как при этом мы можем рассчитывать на серьезное к себе отношение, активно сотрудничая в противоборстве с Сирией и Ираном с гораздо более репрессивными и отсталыми режимами — такими, как Саудовская Аравия, Бахрейн и Азербайджан?* В большой политике великих держав определенная доля лицемерия неизбежна; однако внешняя политика США, основанная на агрессивном продвижении демократии только в несогласных с нами странах, никогда не будет эффективной. Откровенно увязывая «демократизацию» и «восприимчивость к американским геополитическим интересам», США лишь разрушают и ставят вне закона основополагающие идеи такой политики. Это похоже на пародию, потому что  демократизация —  вещь положительная, и я ее поддерживаю. Однако следует со всей откровенностью сказать: нет никакой внутренней связи между «демократизацией» и «поддержкой американской политики». Вот лишь один пример — Турция стала гораздо более самостоятельной и независимой от американской политики как раз в тот момент, когда ее внутренняя политическая система становится более демократической и представительной.

Права человека никогда не были и не будут «в центре» взаимоотношений США с любой крупной страной, потому что наш мир хаотичен и беспорядочен, и в нем всегда будет существовать напряженность (а порой — открытые конфликты) между интересами и ценностями США. Радоваться здесь нечему, но признать этот факт необходимо. В политике Обамы по отношению к России есть скромные успехи, потому что он привлек русских к сотрудничеству по Афганистану, Ливии и Ирану, хотя зачастую это противоречило их врожденным инстинктам. Сознательная и предумышленная политика вражды с русскими и курс на их маргинализацию приведет к разрушению даже этих незначительных достижений и быстро вернет российско-американские отношения в состояние дисфункции и антагонизма, в каком они находились до перезагрузки.

* Мне кажется особенно трогательной та наивность Дила, с какой он пишет о Саудовской Аравии и Бахрейне, в частности — о том, что американцы каким-то таинственным образом запретят применять силу для разгона демонстрантов в Манаме. Я также нахожу весьма удивительной разницу в тональности, и особенно исключительно доброе отношение к Аделю аль-Джубейре (Adel al-Jubeir) (посол Саудовской Аравии в Вашингтоне —  прим. перев.).