Российская поддержка воскресного заявления Совета безопасности ООН, осуждающего атаку на Хулу, стала первой за несколько месяцев позитивной новостью из зоны сирийского конфликта. Это предоставляет ранее маловероятный шанс на то, что Вашингтон и Москва смогут объединиться в вопросе смещения Башара Асада (Bashar al-Assad) и урегулирования восстания против режима Дамаска.
В понедельник официальный представитель России поспешил назвать «темными» события в Хуле, где, по данным ООН, в ходе обстрела официальными войсками, погибли 116 мирных жителей, среди которых были дети. Он возложил почти всю вину за произошедшее на оппонентов Асада, заявив при этом, что российская позиция, осуждающая смену режима, осталась непоколебимой.
Однако нельзя было не заметить то, что единогласное заявление ООН является признаком появления «бреши» в дипломатических «стенах», которые Москва возвела вокруг сирийского режима. Можно также с некоторой уверенностью заявить, что (учитывая важность этого решения) принимал его лично президент Владимир Путин.
Несмотря на то, что по данным ООН, количество убитых перевалило за 10 тысяч человек, а план Кофи Аннана (Kofi Annan) по миротворческому урегулированию столкнулся с серьезными трудностями, Россия продолжает продвигать идею Асада о том, что именно террористы и религиозные экстремисты ответствены за провоцирование насилия. Теперь, согласившись с США и Великобританией в том, что Асад нарушает международное право, «жестоко используя силу», Москва сделала важный и символичный шаг в поддержку отставки сирийского лидера.
Россия находилась под сильным дипломатическим давлением, нацеленным на измение ее позиции. Давление это начало вредить более широким интересам страны на Ближнем Востоке, в частности - в отношениях с Саудовской Аравией и странами Персидского залива (выступающих против Асада), а также в двусторонних отношениях с ключевыми европейскими державами и США. Но это само по себе не объясняет решения Москвы пойти на сближение.
Гораздо более логичным объяснением является возвращение на пост президента Владимира Путина и его курса во внешней политике. Путин - не борец за мир и не «плюшевый» миротворец, как это неоднократно было доказано в конфликтных ситуациях в Чечне или Грузии. Его подход – это, скорее, подход практичного и несентиментального человека, который понимает, что именно выгодно для национальных интересов своей страны.
Самый главный пункт международной повестки Путина – это не Сирия и не «арабская весна» в целом. Главное – это встреча с Бараком Обамой (Barack Obama), назначенная на июнь. Путин сознательно пропустил саммит «Большой восьмерки», который состоялся на прошлой неделе в штате Мэриленд. Он заставил Обаму подождать несколько дней, прежде чем согласился принять его телефонные поздравления с возвращением на президентский пост.
Все это выражает стремление Путина быть первым. Теоретически, это может дать ему психологическое преимущество на встрече с Обамой. Так чего же хочет Путин?
Путин хочет гарантий по программе противоракетной обороны НАТО в Европе и Азии, которую Россия рассматривает как серьезную угрозу своей безопасности. Путин хочет признания статус-кво на Кавказе, которое сложилось в результате отделения грузинских территорий в 2008 году и которое поддерживает Россия. Путин хочет продуктивного для России членства в ВТО. Путин хочет, чтобы США перестали критиковать российскую «управляемую демократию» и несоблюдение прав человека. Список можно подолжать еще долго.
Весьма важно и то, что Россия хочет мирного разрешения надвигающегося кризиса в вопросе иранской ядерной программы. Во время встречи Путина и Обамы российский президент будет добиваться гарантий того, что США заблокируют любые военные действия Израиля против иранских ядерных объектов и не будут участвовать в подобных действиях.
Любая война вдоль южных границ России будет для страны гораздо более экономически и политически дестабилизирующей, чем какие бы то ни было беспорядки в Сирии.
Обама тоже многого хочет от Путина, включая сотрудничество в организации успешного финала иранской «саги», помощь в урегулировании вопросов по Северной Корее, являющихся источником головной боли для обоих государств. Поэтому существует множество стимулов для достижения договоренности по Сирии.
Согласно New York Times, в преддверии двусторонней встречи (три недели назад) Томас Донилон (Thomas Donilon), советник Обамы по национальной безопасности, обсуждал вопрос Сирии с Владимиром Путиным в Москве. Когда на саммите «Большой восьмерки» Обама обсуждал вопрос о будущем Асада с премьер-министром России Дмитрием Медведевым, он, по словам американских дипломатов, показался открытым к их предложениям.
В рамках зарождающейся договоренности Россия может дать согласие на уход Асада и его замену на менее противоречивую фигуру, по примеру переходного правительства в Йемене. Режим в целом останется прежним, как и российская сфера интересов в Сирии, включая торговые отношения и военно-морскую базу.
Со своей стороны, в рамках подобного сценария Обама смог бы заявить, что сирийский конфликт был разрешен без военной операции, против которой Россия активно выступала.
Подобный исход событий тяжело отразился бы на сирийской оппозиции, поскольку он не отвечает революционным настроениям тех, кто жаждет смены режима. Он также означает амнистию для Асада и его подельников, оставляя открытым вопрос о том, куда президент сможет направиться, если его принудят к изгнанию.
Все это – как минимум, предварительные умозаключения. Пока единственным официальным предложением является план Аннана, поддерживаемый ООН, но столкнувшийся со множеством проблем. В понедельник в Москве министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг (William Hague) подтвердил это и назвал план «последней надеждой» Сирии.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров, сопровождавший Хейга, не отрицает возможности ухода Асада, но заявляет, что смена режима в Дамаске не является «первостепенной задачей». Лидеры стран Лиги арабских государств больше не требуют отставки Асада.
Между тем, американское правительство и правительства стран Европейского Союза настаивают на этом, и, несмотря на встречу Аннана и Асада в Дамаске, сложно представить какой-либо реалистичный сценарий развития событий, при котором Асад остался бы у власти.
Если в конце концов его сместят в результате какой-либо кулуарной российско-американской договоренности, то это станет исходом, вполне типичным для политики Обамы. В отличие от Джорджа Буша-младшего (George Bush), Обама не ведет традиционную войну в других государствах. Он использует спецслужбы, дроны, тайные операции, взятки и убийства. И договоренности. Если он сможет провернуть такое дело в Сирии, это будет очень американским переворотом.
