Приукрасить факты - никогда не лишне. Особенно, если претендуешь на вакансию студента или профессора в американском университете.
Тем не менее, кандидат от Демократической партии на пост сенатора Массачусетса Элизабет Уоррен (Elizabeth Warren), которую превозносили до небес в Белом доме и в американской прессе, на собственном опыте убедилась, какими неприятностями чревато заявление о принадлежности к американским индейцам, если вам нечем это подтвердить.
Дело вот в чем:
После отмены рабства белый американец пользуется точно такими же правами, как и любой другой гражданин страны, будь он черным, «латиносом», азиатом или выходцем из индейского племени (здесь мне нужно было сказать индейская «национальность»).
Тем не менее, американские университеты, которые в высшей степени озабочены поддержанием национального разнообразия среди своих студентов, нередко отдают предпочтение кандидатам, которые, по их утверждению, не относятся к белой расе. Ах да, там нужно сообщать, к какой расе вы принадлежите…
Что это означает? То, что при прочих равных шансах и оценках, послужном списке и мотивации у «небелого» больше шансов быть принятым, чем у белого. Никаких «квот», разумеется, не существует. Тем не менее, расовое разнообразие является важным элементом культуры и атмосферы, которую продвигают университеты.
При умеренной «дозировке» эту идею едва ли можно назвать расистской. Тем не менее, белых американсцев, выступающих против этой системы, иногда называют закоренелыми расистами. Вот вам и новое бремя, которое ложится на плечи белого человека в XXI веке…
Американские университеты во многих отношениях достойны всяческого восхищения. Однако, я должен с сожалением признать, что они в подавляющем большинстве, с одной стороны, находятся под контролем антилиберальной (во французском понимании этого слова) элиты, а с другой - требуют за образование совершенно безумные деньги, которые есть только у детей из богатых семей. Здесь нельзя не отметить противоречие между «левым» подходом к образованию академической иерархии и ее совершенно реакционным поведением в экономическом плане. Хотя, конечно, гранты и стипендии, действительно, существуют. В противном случае я и сам не смог бы учиться в США.
Но давайте вернемся к Элизабет Уоррен.
Барак Обама хотел сделать ее руководителем нового агентства по регламентации финансовых услуг для частных лиц. Но республиканский Конгресс принял довольно-таки идеологизированное решение заблокировать ее кандидатуру. Президент обратил внимание на этого профессора юриспруденции во время визита в Федеральную резервную систему, где она возглавляла комиссию по надзору за реализацией программы помощи банкам, оказавшимся в опасности из-за кризиса 2008 года.
В сентябре на волне восторженных отзывов левых она стала кандидатом на пост сенатора Массачусетса, который в прошлом занимал Тед Кеннеди (Ted Kennedy). Демократы считали, что победа - у них в кармане. Однако в 2010 году неизвестный никому республиканец Скотт Браун (Scott Brown), которого выдвинуло движение «Чаепитие» (вот негодяи!), увел заветное кресло из под носа у представлявшей демократов Марты Кокли (Martha Coakley) по итогам досрочных выборов, назначенных после кончины сенатора.
Поражение Марты Кокли выявило три важных момента:
1. Избиратели Массачусетса вовсе не обязательно будут голосовать за кандидата от Демократической партии. Республиканца Митта Ромни (Mitt Romney) в свое время тоже выбрали кандидатом от этого демократического штата…
2. Министр юстиции Массачусетса Марта Кокли провела не лучшую кампанию. Деньги Демократической партии, а также поддержка Барака Обамы и всей демократической интеллигенции, не смогли стать препятствием на пути нового и свежего кандидата.
3. «Чаепитие» способно побеждать повсюду, если, конечно, у него есть достойный доверия и не страдающий от психических расстройств кандидат (по большей части дело обстоит совершенно иначе).
Сегодня демократы мечтают взять реванш. Потому что Скотта Брауна избрали до окончания мандата Теда Кеннеди. И Элизабет Уоррен при поддержке Барака Обамы высадила свой десант в Массачусетсе. Она как нельзя лучше подходила для того, чтобы вернуть демократам «их» место в Сенате, подло украденное этим республиканцем, который даже не учился в Гарварде, в котором преподавала Уоррен.
В этом оплоте левых сил, штате Джона Керри (John Kerry, еще один местный сенатор) народ всегда готов сказать свое слово. За два года работы Скотт Браун проявил себя осторожным сенатором. Он далеко не всегда голосовал вместе с правым республиканским большинством.
И вот Элизабет Уоррен оступилась.
Как стало известно, с 1986 по 1995 годы в ежегодном справочнике профессоров юриспруденции она числилась «американкой индейского происхождения». Когда ей напомнили об этом факте, она вместо того, чтобы признать свою «ошибку», пустилась в путанные и противоречивые объяснения…
Нужно понимать, что если вы хотите быть левым в Америке, то быть просто хорошим профессором, как Элизабет Уоррен, - недостаточно. Чтобы выделиться на общем фоне, нужно нечто совершенно особенное. Например, придуманные индейские корни. И это работает. Это показывает, как тяжело вам было выбраться из нищеты. Это распахивает перед вами все двери. Гарвардский факультет юриспруденции долгое время гордился тем, что в его рядах есть индианка.
Не повезло: Скотт Браун и 150 индейцев чероки с экспертом по генеологии попытались выяснить, откуда взялись индейские корни политкорректного демократического кандидата. Ответ: ниоткуда. Никаких доказательств.
Этот случай, разумеется, не означает, что Элизабет Уоррен потеряла все шансы победить Скотта Брауна. Но по доверию к ней и всей ее предвыборной кампании был нанесен серьезный удар.
Интересно, что сегодня ей приходится убеждать людей в том, что ее мнимые индейские корни никак не повлияли на трудоустройство в Пенсильванский университет в 1987 году и в Гарвард в - 1992 году. Может быть, это и правда. Ее компетентность не вызывает сомнений. В то же время, ее пристрастие к искажению фактов в угоду политкорректности не вызывает симпатии.
