Интервью с профессором Мечиславом Рыбой (Mieczysław Ryba) - руководителем кафедры истории политических систем XIX и XX века Католического университета города Люблин

Интервью с профессором Мечиславом Рыбой (Mieczysław Ryba) - руководителем кафедры истории политических систем XIX и XX века Католического университета города Люблин

- Как вы оцениваете сообщения о начале сотрудничества Польши и России в архивной сфере? Оно будет включать в себя возврат польских документов, которые находятся на территории Российской Федерации?

- Любые подлинные документы, касающиеся этого важного периода, представляют для нас большую ценность. Не будем, однако, забывать, что история разнообразных преступлений в отношении поляков была невероятно объемной. Но если мы посмотрим на нынешнюю историческую политику России, набор документов и поднимавшихся тем был очень ограниченным. Демонстрировались или второстепенные документы, или те, которые с нашей точки зрения не имеют существенного информационного содержания. Если бы произошло некое качественное изменение, тогда мы могли бы сказать, что имеем дело и с качественным изменением в исторических отношениях между нашим странами. Прежний опыт, однако, подобных надежд не вселяет.

- Руководитель Федерального архивного агентства Андрей Артизов убеждал, что Польша получит все материалы российского следствия по катынскому делу за исключением тех, которые содержат «оперативно-разведывательные» данные и должны остаться секретными.

- Что касается катынского дела, ставшего своеобразным символом, опыт показывает, что россияне не хотят передавать нам полный объем информации на эту тему. По одной основополагающей причине: не будем забывать, что в Страсбургском суде рассматривалось дело об ответственности России за совершенное преступление. Россияне чувствуют себя в некотором роде наследниками Советского Союза, этой имперской сверхдержавы. Они не выдают и не обнародуют документов, которые бы продемонстрировали вину сотрудников спецслужб, даже если это были преступники. Сообщения, что Польша получит некие материалы, и мы будем иметь к ним полный доступ, звучали не один раз. Однако позже оказывалось, что эти надежды были призрачными. Можно предположить, что в этот раз все будет точно так же. Если вдруг все пойдет иначе, мы сможем сказать, что наступил какой-то перелом. Обещаний было много и раньше, но никаких результатов это не принесло.

- Почему такое сотрудничество завязалось только сейчас?

- Россияне ведут двойную политику в отношении польского руководства, которое интересует их больше, чем общественные вопросы. Они знают, что способны подогревать или успокаивать польское общественное мнение. Если они «выбросят» какую-нибудь новость, связанную со скандалом относительно смоленского дела (даже если этот скандал будет напрямую касаться России), они знают, что это ударит прямо по нашему правительству, которое за этим следствием не уследило. Если они хотят проявить к нашему правительству «доброту», они говорят: «отдадим какие-нибудь бумаги». Обычно это старые документы, касающиеся Второй мировой войны. И тогда имидж России улучшается. Таким образом, внешняя политика нынешнего польского правительства в отношении России доказывает свою состоятельность, а в связи с этим население лучше относится к правительству Дональда Туска (Donald Tusk). Россияне «проверяют» такого рода реакции, чтобы дать нашему руководству понять, что Москва в силах усилить или ослабить его позицию посредством, и в этом парадокс всей ситуации, впутывания в смоленское дело. Все, что будет компрометировать россиян, будет автоматически компрометировать польское правительство, а все, что будет работать на улучшение имиджа России, положительно повлияет на имидж кабинета Туска. Опосредовано, при помощи такого рода действий, Москва способна оказывать влияние на общественные настроения в Польше и тем самым подчинять себе уровень поддержки правительства населением. И такую ситуацию, когда расклад польской жизни подчинен внешнему фактору, нельзя назвать благоприятной.