Ужасные события – такие, как бойня в Авроре – могут служить катализаторами социальных и политических перемен. Иногда мне кажется, что они – единственное, что может вызывать такие перемены. Достаточно вспомнить, как после 11 сентября резко изменилась наша политика в отношении терроризма.
Проблема - в том, что страх способен помутить наш разум, заставить нас перегибать палку и чрезмерно фокусироваться на конкретных подробностях. Поэтому возникающую на фоне страха тягу к переменам необходимо сдерживать.
Наши мозги не слишком хорошо приспособлены для вероятностного анализа и анализа рисков. Мы склонны преувеличивать значение эффектных, странных и редких событий и преуменьшать значение обычных, знакомых и рядовых. Мы считаем редкие риски более значимыми, чем они есть на самом деле. Мы боимся их больше, чем следовало бы, исходя из их вероятности.
Психологи неоднократно пытались это объяснить, и один из ключевых выводов, к которым они пришли, заключается в том, что люди, анализируя риски, склонны основываться, скорее, на историях, чем на фактических данных. Истории волнуют нас на более глубоком уровне – особенно, если они живые, впечатляющие или лично нас затрагивают.
Если друг рассказывает вам, как его ограбили в чужой стране, эта история с большей вероятностью повлияет на то, насколько безопасными вы будете считать поездки в эту страну, чем прочтение страницы с абстрактной криминальной статистикой.
Необычность плюс страх плюс хорошая история равняется чрезмерной реакции.
Кто, в основном, рассказывает истории в наши дни? Телевидение и интернет. Поэтому, когда телеканалы и сайты без конца твердят об Авроре – интервью с людьми, присутствовавшими в кинотеатре, интервью с родными, комментарии всех, кому есть, что сказать, - мы начинаем думать, что это - не из ряда событий, которые происходят исключительно редко и не дают оснований беспокоиться, а серьезный повод для боязни. Другими словами, пять историй об одном событии воспринимаются в некотором смысле как пять отдельных событий, и это искажает наше восприятие.
Подобные эффекты мы наблюдаем все время.
Мы боимся чужаков, которые могут нас убить, похитить, избить или изнасиловать, хотя намного чаще подобные преступления совершают родственники и друзья. Мы опасаемся авиакатастроф и маньяков-стрелков, а не автокатастроф и домашнего насилия, которые случаются чаще и уносят намного больше жизней.
Самым ярким за последнее время примером чрезмерной реакции на редкое событие стало наше поведение после терактов 11 сентября. Я помню, как Джон Эшкрофт (John Ashcroft), бывший в то время генеральным прокурором, произносил в 2003 году речь в Миннесоте, в которой я живу. Он тогда заявил, что отсутствие новых терактов после 11 сентября доказывает эффективность принятых им мер. Я помню, что подумал, услышав его слова: «В течение двух лет, предшествовавших 11 сентября, тоже не было никаких терактов, а вы никаких мер не принимали. Что же это доказывает?»
Это доказывает, что теракт – крайне редкое событие, и возможно, нам не стоило, реагируя на него, тратить столько средств, ограничивать свои свободы, наносить удары по собственной конституции и подрывать доверие к нам на мировой арене. При этом, перегибать палку - естественная реакция. Да, это был театр безопасности, а не настоящая безопасность, но многие из нас, благодаря ему, почувствовали себя более защищенными.
Впрочем, редкость таких событий, как бойня в Авроре, не означает, что нам следует игнорировать те уроки, которые из них можно извлечь. Так как люди чрезмерно сильно реагируют на редкие события, они могут служить катализаторами для социального анализа и изменения политики. При этом, фокусироваться следует не на подробностях конкретного события, а на более широких проблемах, связанных с событиями определенного свойства.
Например, нет смысла устанавливать в кинотеатрах металлодетекторы – у нас нет причин считать, что очередной псих решит открыть огонь именно в кинотеатре, и к тому же, непонятно, как металлодетектор сможет остановить стрелка-одиночку. А вот понять, почему в Соединенных Штатах, по сравнению с прочими странами, так много людей гибнет от огнестрельного оружия, было бы важно. Мотивы конкретного предполагаемого убийцы Джеймса Холмса (James Holmes) не имеют значения – у следующего убийцы они будут другими. Зато общее состояние охраны психического здоровья в Соединенных Штатах – значимый фактор.
Однако самый важный урок бойни в Авроре – это то, насколько редки на самом деле такие события. Наши мозги устроены так, чтобы считать, что кинотеатры стали теперь более опасными местами, чем раньше. Но в действительности это - неправда. Самой рискованной частью вечера по-прежнему остается поездка на автомобиле в кинотеатр и из кинотеатра, и даже она вполне безопасна.
Тем не менее, пристегивать ремень все же не забывайте.
Брюс Шнайер – специалист по технологиям безопасности автор книги «Лжецы и маргиналы: доверие, необходимое обществу, чтобы выжить» («Liars and Outliers: Enabling the Trust Society Needs to Survive»).
