5 августа я был среди тех, кто следил за посадкой ровера Curiosity на поверхность Марса в режиме реального времени из Лаборатории реактивных двигателей NASA. Волнение было невыносимым: Марсианская научная лаборатория весом в одну тонну вошла в атмосферу Красной планеты, снизила скорость с 13 тысяч миль в час почти до нуля и совершила посадку. Один лишь взгляд на первые снимки, сделанные за 100 миллионов миль от Земли, доказал лидирующие позиции Америки в области инноваций.
Любопытство (Curiosity) – марсоход и понятие – это как раз то, с чем имеет дело наука. Прошлые инвестиции Америки в фундаментальные науки и инженерию, а также ее способность подпитывать исследования проложили дорогу к ее нынешнему триумфу на Марсе и до сих пор поддерживают США на лидирующей позиции в современном мире. Однако сейчас сокращение финансирования науки и рост бюрократического аппарата внутри ее структуры угрожает лишить США статуса лидера.
После окончания Второй Мировой войны в США активно поддерживалась научно-исследовательская деятельность. В 1960-х годах, когда я приехал в Америку, небо было границей, и эта благоприятная атмосфера позволила многим из нас вести эзотерические исследования, которые делали возможными научные прорывы и приносили нам Нобелевские премии. Американские университеты, подобно магнитам, притягивали к себе молодых ученых и инженеров со всей планеты. Правда заключается в том, что тогда никто не догадывался, к чему приведут все эти исследования, никто не мог спрогнозировать подобные результаты. В конечном счете, именно непредсказуемость является той нитью, из которой соткано полотно открытий.
Тем не менее, теперь в большей части научных кругов на исследования, в основе которых лежит любопытство, больше не смотрят с одобрением. Заявки на проведение исследования должны в обязательном порядке содержать пункт о «значимости для общества» и предлагать «преобразовательные решения» еще до начала исследования. Профессоры составляют все больше заявок, пытаясь максимально уменьшить расходы на проведение исследований, что сокращает время, необходимое для творческого процесса. А учитывая то, что университеты сейчас в целом сталкиваются с ростом расходов, профессоры все чаще принимают участие в различных коммерческих предприятиях, которые далеко не всегда являются двигателями научно-исследовательской работы. Даже профессорский состав факультета сейчас подбирается не на основании заслуг в науке, а на основании способности привлекать денежные средства.
Подобные ограничения и практика ставят перед нами вопрос: может ли сегодняшняя наука привлечь молодых Альберта Энштейна, Ричарда Фейнмана или Лайнуса Полинга? Смогут ли они вести свои фундаментальные исследования?
Всего одно поколение назад, когда правительство поддерживало исследования, в основе которых лежало любопытство, то же самое делала и американская промышленность. Одним из самых известных центров научной мысли были Лаборатории Белла, где уровень фундаментальных исследований был настолько высоким, что этот университет считался лучшим в Америке. В Лабораториях Белла работали ведущие ученые и инженеры мира, и вместе им удалось сделать удивительные открытия, начиная с открытия микротранзисторов и заканчивая теорией «большого взрыва».
В настоящее время в Лабораториях Белла больше не ведется всеобъемлющая фундаментальная научно-исследовательская работа, а другие промышленные лаборатории по большей части либо прекратили свое существование, либо перенаправили свои ресурсы в сторону более специализированных исследований.
Я преподаю в Калифорнийском технологическом институте и заведую там научно-исследовательской лабораторией. В целом, я нахожу, что большинство молодых людей проявляют искренний интерес к научным исследованиям, однако вскоре они понимают, что в условиях современного рынка многие ученые со степенью доктора наук зачастую занимают либо временную должность, либо попросту сидят без работы. Средний возраст, в котором ответственные исполнители исследований получают государственные гранты, повысился, а для продвижения в научных кругах требуется опыт работы на различных академических должностях. Перспектива такого медленного продвижения зачастую отбивает у молодых ученых желание строить карьеру исследователя.
Итак, какова формула эффективного управления открытиями? Ответ на этот вопрос лежит в области естественной эволюции научной мысли и развития: от движимой любопытством науки к передаче технологий, а затем к социальным выгодам.
Мы должны воспитывать ученых, обладающих творческими способностями, в такой среде, которая поощряет взаимодействие и сотрудничество различных сфер и освобождает научно-исследовательскую деятельность от бюрократической волокиты. Нация должна обеспечить молодых людей подходящим образованием в сфере естественных наук, технологии, инженерии и математики. Кроме того, государственная политика должна быть направлена на то, чтобы лучшие умы со всего мира захотели присоединиться к нам в наших начинаниях. В целом, необходимо заново пересмотреть наши взгляды на инвестиции в сфере фундаментальных исследований – особенно тем, кто находится в Вашингтоне, где сейчас рассматриваются возможности дальнейшего сокращения финансирования науки.
В 1950-е годы лауреат Нобелевской премии Роберт Солоу доказал, что новые технологии в значительной степени влияют на экономический рост. К примеру, только теория квантовой механики оказала колоссальное воздействие. Без нее революционные технологии никогда бы не были реализованы. Вспомните лазер, оптическую связь, МРТ и открытия в фармацевтической области, генные технологии и миниатюризацию. В то же время позиция Америки в мире во многом поддерживается ее «электронным» влиянием, а ее наука и технологии являются основной составляющей этого влияния, согласно опросу Global Attitudes Project , проведенному Исследовательским центром Пью.
С момента начала промышленной революции Запад занимал доминирующие позиции в мировой политике и экономике благодаря силе науки. С середины 20 века США были центром этого господства, а недавно Китай начал вливать все больше ресурсов в научно-исследовательские разработки, чтобы завоевать статус страны первого мира. США все еще могут поддерживать исследовательские институты - такие как Калифорнийский технологический институт? которые вызывают зависть у всего мира, однако было бы высокомерным и наивным полагать, что эту позицию можно сохранить без достаточных инвестиций в область научного образования и исследовательской работы. Потому что сейчас нам неизвестно, что может оказаться значимым в будущем.
Американские инновации и лидирующие позиции в этой сфере помогли отправить планетоход Curiosity на Марс. Сейчас пришло время вернуться к тому мудрому подходу, который сделал подобные достижения возможными. Иначе солнце инноваций взойдет на востоке.
Ахмед Зевайл (Ahmed Zewail) – лауреат Нобелевской премии в области химии, профессор химии и физики Калифорнийского технологического университета. Он также является членом Совета по науке и технологиям при президенте Обаме.
