В 1972 году следующие книги так и не были изданы: «Счастливая секретарша», «Счастливая медсестра», «Счастливая работница с напалмовой фабрики», «Счастливый президент», «Счастливая хиппи», «Счастливая феминистка». А мемуары манхэттенской проститутки были. В том году книга «Счастливая проститутка» стала бестселлером – тогда было продано более 16 миллионов ее экземпляров.
Когда эта книга попала в пятерку лучших книг года, издание New York Times охарактеризовало ее как «щедро приправленную сексуальными фантазиями книгу для умственно отсталых». Женщина, которая описала в этой книге свой опыт, Ксавьера Холландер (Xaviera Hollander), стала народной героиней. Она продолжает оставаться номинальным лидером целого класса женщин, которые, возможно, существовали или еще не существовали, когда она жила и писала. Разумеется, они должны были существовать, и даже если их не было, как говорят критики счастья проституток, нам следовало бы их выдумать.
Разве проституция является настолько дурной профессией, что ей требуются подобные мифы?
Возможно, мы запомнили саму легенду, однако детали истории счастливой проститутки уже стерлись из нашей памяти. Холландер, а также женщин, которые ее окружали, совершенно справедливо можно назвать сексуально неразборчивыми, однако одно лишь сексуальное желание не может сделать женщину успешной проституткой. Холландер понимала, что какой бы преступной ни была торговля телом, она, тем не менее, глубоко вплетается в городскую жизнь, поскольку все мы экономически взаимозависимы. Холландер была известна тем, что она могла незамеченной проскользнуть через вестибюль гостиницы Palace Hotel на пути к своему клиенту, не потому что она не выглядела как «девушка легкого поведения», а потому что ей было хорошо известно, что лишь немногие знают, как действительно выглядит проститутка.
Фильм 1977 года под названием «Счастливая проститутка едет в Вашингтон», который представляет собой экранизацию романа Холландер, начинается со срочного сообщения Вудворда и Бернстайн. Лучи прожекторов освещают темный зал. Внутри незапертого офиса зритель видит сцену преступления – сенатора, обнимающего проститутку. Холландер вызывают в Конгресс для дачи показаний. Когда собравшаяся комиссия начинает расспрашивать ее о ее занятиях, критикуя ее нравственные качества, сначала она отвечает им цинично, а затем резко бросаем им в лицо тот факт, что именно эти мужчины являются покровителями того самого бизнеса, работниц которого они обвиняют в падении нравов в Америке.
Сцена суда в фильме кажется нелепой, однако вопросы, которые там прозвучали, вполне реальны. Какую пользу приносит обществу проститутка? Разве проституция - это действительно такая грандиозная проблема? Можно ли это назвать еще одним неприятным способом взять под личный контроль все то, о чем лишь немногие из нас свидетельствуют перед Конгрессом (условия нашей работы)?
* * *
«А вы знаете, что 89% женщин, занимающихся проституцией, хотят покончить с этим?» - спросил меня в первый день лета в этом году один молодой человек, принимавший участие в акции протеста перед зданием Village Voice. Он хотел донести до меня, что проституция - это своего рода «рабство в современном обществе». Газета Village Voice переместила большую часть публикуемых ей объявлений сексуального характера на сайт Backpage.com. Этот молодой человек, лидер молодежной евангелистской христианской организации, хотел приблизить конец «сексуального рабства», закрыв сайт Backpage.com. А что случится с большинством тех людей, которые сознательно публикуют на этом сайте объявления, которые надеются, что объявления там помогут им заработать? «Правда заключается в том, - ответил мне этот молодой человек, не зная о том, что я когда-то сама была проституткой, - что большинство женщин не хотят этим заниматься».
Давайте поспрашиваем людей вокруг, предложила я ему: строителей, которые ремонтируют дорогу недалеко от нас, таксистов в машинах, стоящих вокруг стройки, полицейских, которые должны наблюдать за нами, продавца из Mister Softee, работающего в две смены в такую жару, охранника у дверей бара, женщину, работающую в этом баре, дежурного наверху. Фрилансеров из Village Voice. Ребят из копировального центра, которые напечатали ваши листовки. Рабочих на фабрике, которые сделали те самые бутылки воды, которые вы сейчас раздаете. Разве не справедливо будет сказать, что 89% жителей Нью-Йорка с радостью бросили бы заниматься тем, чем они занимаются, чтобы зарабатывать себе на жизнь?
«Да, это правда, что многие из тех проституток, которые дают объявления на Backpage, это взрослые женщины, занимающиеся этим ремеслом по собственному желанию и без всякого принуждения», - пишет автор колонки в New York Times и профессиональный спаситель проституток Николас Кристоф (Nicholas Kristof). Однако, продолжает он, пользуясь выражением счастливой проститутки, «они не моя забота». Он хотел бы, чтобы мы тоже начали делить проституток на тех, кто сознательно выбирает проституцию, и тех, кого к этому принуждают, на тех, кто смотрит на это как на бизнес, и тех, кто смотрит на это как на рабство, на работниц и на жертв, на уже безвозвратно пропавших и тех, кого еще можно спасти. Но эти категории очень узки. Они не могут объяснить реальность одного из женских занятий, не говоря уже о целом классе женских занятий. Согласно этой схеме, счастливая проститутка, очевидно, непоколебима в своей любви к сексу, и она займется сексом с любым, кто предложит ей приемлемую цену. Она ни о чем не жалеет и никуда не стремится.
Но, объясняет Кристоф, счастливые проститутки не впадают в отчаяние, отчаяние не для них – и мы на самом деле не хотим лишать вас работы. Не важно, что закрытие бизнесов, от которых зависят работники секс-индустрии, по соображениям безопасности и ради сохранения их жизни только подвергает их еще большей опасности и обрекает на нищету – неважно, какой у них есть выбор. Кристоф и евангелисты у здания Village Voice преуспели только в одном: они лишили выбора тех людей, которые вряд ли придут к зданию New York Times с требованиями отобрать у Кристофа его колонку.
Даже если они это сделают, то, учитывая ту платформу, которую он для себя выстроил в качестве эксперта по образу жизни работников секс-индустрии, таких мужчин как Кристоф будет не так-то просто выгнать из города. Всегда найдется какой-нибудь некоммерческий фонд или организация по защите прав женщин, готовая взять его на работу в качестве эксперта. Кристоф и ему подобные люди, которые сделали спасение женщин от них самих своим любимым времяпрепровождением, настолько зациклены на мысли о том, что нет практически ни одного человека, который бы согласился торговать своим телом, что они перестают замечать тот безрадостный выбор, с которым сталкиваются люди, вынужденные зарабатывать себе на жизнь. Кристоф тоже неплохо зарабатывает на этом деле, однако он никак не может признать, что существование работниц секс-индустрии в экономическом смысле имеет не меньшее значение.
* * *
Обсуждение выбора представительниц секс-индустрии и то, есть ли у них этот выбор, стало особенно прибыльным в эпоху того, что социолог Элизабет Бернстайн (Elizabeth Bernstein) называет «пост-индустриальной проституцией».
После бурных кампаний по борьбе с проституцией прошлого века, целью которых стали улицы красных фонарей и уличная проституция, секс-индустрия переместилась в помещения - в частные квартиры и клубы для джентльменов, оснащенные мобильной связью и интернетом. Секс-индустрия живет в симбиозе с индустрией развлечений: услуги личного характера, роскошные отели, где все происходит анонимно и незаметно. В то же самое время многие молодые люди оказываются выброшенными за рамки страховочной сетки и попавшими в зависимость от неформальных индустрий. Работа в секс-индустрии - сейчас этот вовсе не образ жизни, это работа, одна из тех, которые вы можете для себя выбрать на Backpage или Craigslist.
Вспомните один из излюбленных слоганов борцов с проституцией о том, что в интернете вы можете купить диван и «девушку». Волнения по поводу расплывчатых рыночных границ превращаются в «волнения по поводу расплывчатых нравственных границ».
Главное опасение здесь заключается в том, что работа в секс-индустрии может, в конце концов, стать легальной. В каком-то смысле борцы с проституцией правы: люди, которые ни за что не попали бы в секс-индустрию прежде, получат хороший шанс сделать это теперь. Борьба с «нормализацией» проституции является центральным местом программы феминистских групп по борьбе с проституцией. С этой точки зрения, одна счастливая проститутка становится угрозой всем женщинам на планете.
«Печально, - сказала представительница неправительственной организации Equality Now во время акции протеста у здания газеты Village Voice. Ее замечание относилось к группе представительниц секс-индустрии, которая организовала свою акцию протеста. - Backpage превращается в сутенера. Они настолько нормализовали подобное поведение, что сегодня сюда пришли женщины, печатающие там свои объявления, чтобы выступить против нас». То есть, согласно их взгляду на проституцию в целом, проститутка может быть недовольной, только если ее заставили.
«Почему женские организации так долго отказывались по-настоящему обратить внимание на нужды шлюх, представительниц секс-индустрии? - спрашивает бывшая проститутка Эмбер Холлибо (Amber L. Hollibaugh) в своей книге «Мои опасные желания». - Возможно, потому что тяжело прислушиваться – в смысле, по-настоящему обратить внимание – к женщине, которая вполне могла бы убираться в вашем туалете? Возможно, вам невыносимо прислушиваться к точке зрения женщины, которая зарабатывает на жизнь, трахаясь с вашим мужем?»
Холлибо указывает на это самое болезненное место, на чувства, которые испытывают некоторые феминистки, независимо друг от друга. Они пытаются представить себе, какого это быть проституткой и что они могли бы при этом чувствовать, несмотря на всех этих живых представительниц секс-индустрии, которые пришли сюда, чтобы оспорить их точку зрения.
* * *
Раньше люди, выступавшие против проституции, не могли навязывать свои взгляды, просто заявляя, что «счастливых» проституток не существует. Со времен Гильгамеша и до эпохи Золотой лихорадки, как, впрочем, и до времен г-жи Холландер, то, что женщина занимается проституцией, считалось достаточно веским поводом для выдворения ее за пределы города. Современные борцы с проституцией принимают во внимание новую реальность, в рамках которой они отрицают существование женщин, которые действительно хотят заниматься проституцией. Мы не погибли. Мы жертвы.
Возможно, больше всего они боятся того, что проститутка может быть счастливой, что худшее из того, что с нами может случиться, на поверку окажется не самым плохим и вообще не плохим. Падшими – с точки зрения феминизма или христианства – нас делает наша убежденность в том, что проституция не сгубила нас, а также то, что мы сами об этом заявляем.
