Артур Окс Сульцбергер (Arthur Ochs Sulzberger), скончавшийся в субботу в возрасте 86 лет, вероятно, стал самым влиятельным издателей своей эпохи. Он сумел разнообразить и укрепить позиции New York Times, а также закрепить за газетой репутацию издания высокого уровня такими блестящими победами, как публикация документов Пентагона, секретной правительственной истории Вьетнамской войны.
За те три десятилетия, пока г-н Сульцбергер находился во главе издания, так называемая Серая леди журнализма превратилась в современную газету, в которой появились такие разделы как «жизнь» и «спорт». К тому времени, как он ушел в отставку в 1992 году, тираж газеты приближался к новым вершинам, а доходы росли в связи с тем, что газета вышла на национальный уровень.
В субботу в своем заявлении сын г-на Сульцбергера Артур Окс Сульцбергер-младший сказал: «С глубоким прискорбием сообщаю, что мой отец Артур Окс Сульцбергер скончался. Панч, как все его называли, блестяще руководил компанией New York Times в течение трех десятилетий как председатель правления и генеральный директор компании Times, а также как издатель газеты The New York Times… Его семье и многим его друзьям будет очень его не хватать, но мы находим некоторое утешение в том, что его наследие и твердая вера в ценность качественной информации и новостей навсегда останутся с нами».
Когда в 1963 году г-н Сульцбергер стал издателем, мало кто верил, что он сможет добиться успеха: его родной отец Артур Хейс Сульцбергер не хотел передавать это место своему сыну.
Связь семьи Сульцбергеров с New York Times уходит корнями в 1896 год, когда дед г-на Сульцбергера Адольф Саймон Окс (Adolph Simon Ochs) приобрел малоизвестную газету с тиражом всего в 9 тысяч экземпляров за 75 тысяч долларов. Г-н Окс умер в 1935 году, передав свое дело Артуру Хейсу Сульцбергеру, который руководил газетой вплоть до 1961 года.
После того как старший Сульцбергер выбрал своего первого издателя, Орвила Драйфуса (Orvil Dryfoos), он внезапно скончался в 1963 году. Именно тогда дело перешло к г-ну Сульцбергеру, несмотря на то, что ему было 37 лет и у него не было практически никакого опыта в этом деле.
«Он не был к этому готов, - рассказывал Артур Гельб (Arthur Gelb), бывший главный редактор газеты Times и один из ближайших друзей г-на Сульцбергера, в своем интервью 2010 года. - Никто толком не знал, в чем заключалась его функция. Но люди не понимали, насколько он был умен. Он обладал безошибочным чутьем».
«Панч» Сульцбергер – это прозвище дала ему его старшая сестра Джуди – вырос в просторном особняке в Верхнем Ист-Сайде в двух шагах от музея Метрополитен. Получив образование в частных школах, он охладел к наукам, пошел служить на военно-морской флот и воевал во Второй Мировой войне.
«Морская пехота меня разбудила», - однажды признался он матери.
Г-н Сульцбергер присоединился к семейному бизнесу в 1951 году в качестве автора некрологов в газете Milwaukee Journal, принадлежавшей компании Times, однако его профессиональный дебют оказался малообещающим. Некоторое время он работал в парижском бюро Times, где в 1955 году он однажды присутствовал на соревновании по автогонкам в Ле-Ман. В тот день гоночная машина вылетела в толпу, в результате чего погибли 80 зрителей и водитель машины, однако г-н Сульцбергер и не подумал написать об этом репортаж для парижского бюро.
Вернувшись в Нью-Йорк, г-н Сульцбергер получил неопределенную руководящую должность в газете. «Вице-президент, ни за что не отвечающий», - так он охарактеризовал свой пост в газете в своем интервью 1991 года. Тем не менее, когда новый издатель газеты г-н Драйфус – кузен Панча Сульцбергера – умер от сердечного приступа в 1963 году, семья вспомнила о г-не Сульцбергере. Как написала его мать в своих мемуарах, это было «в некотором роде авантюрой».
Газета, которую унаследовал г-н Сульцбергер, набирала вес, но в финансовом отношении она испытывала трудности, еще не успев оправиться от забастовки рабочих, которая привела к закрытию всех газет. Г-н Сульцбергер начал предпринимать решительные шаги для того, чтобы компания Times смогла стать независимым предприятием, способным противостоять профсоюзам. Встав во главе компании, г-н Сульцбергер вкладывал деньги в телевизионные программы и журналы, а позже отказался от прежней структуры газеты, состоявшей из двух разделов: теперь газета включала в себя четыре раздела и освещала более широкий спектр тем, включая товары для дома и спорт.
Все это стало возможным благодаря тому, что г-н Сульцбергер совершил другой крайне важный шаг: он сделал из компании открытое акционерное общество. В 1969 году компания Times начала торговать на Американской фондовой бирже, предварительно выпустив двуклассовые акции, что позволило дать акционерам ограниченное право голоса, сохранив контроль над компанией в руках семьи Сульцбергеров. Это было сделано для того, чтобы защитить газету от постороннего влияния и удержать компанию в руках семьи Сульцбергеров вплоть до 21 века.
Обозреватели вряд ли ожидали таких решительных действий. Оказалось, что г-н Сульцбергер обладает превосходной деловой хваткой, о которой прежде никто не подозревал.
«По этому городу ходят множество людей, лишившихся своего влияния только потому, что они считали Панча Сульцбергера всего лишь приятным молодым человеком», - сказал один из журналистов Times в 1974 году.
Решение опубликовать серию отрывков из документов Пентагона в 1971 году стало шагом, который определил будущее издания. Он настаивал на публикации этих документов, несмотря на советы независимого юридического отдела, который предупреждал его о возможном заключении в тюрьму и – что еще хуже – закрытии компании Times.
«Я знал, что они не придут за мной и не посадят меня в тюрьму, но я знал, что они могут оштрафовать нас на гигантскую сумму, а у нас не было таких денег», - сказал г-н Сульцбергер в книге «Трест» («The Trust») 1999 года – истории New York Times, написанной Сьюзан Тиффт (Susan Tifft ) и Алексом Джонсом (Alex Jones).
Юрист Флойд Абрамс (Floyd Abrams), которого компания Times наняла защищать ее интересы, после того как юридический отдел, с которым она сотрудничала долгое время, отказался вести это дело, рассказал в своем интервью 2010 года, что в то время у них еще не было окончательного решения. Как бывший морской пехотинец, г-н Сульцбергер всерьез воспринял утверждение правительства о том, что публикация документов могла поставить под угрозу национальную безопасность.
Вспоминая свою встречу с г-ном Сульцбергером, когда г-н Абрамс получил предложение защищать компанию в суде, он отметил: «Больше всего мне запомнилось хладнокровие г-на Сульцбергера во времена всеобщего накала в стране».
Как рассказывают друзья и коллеги г-на Сульцбергера, скромный и официальный со своими подчиненными, он, казалось, комфортнее всего чувствовал себя в редакции новостей. Как вспоминает г-н Гельб, Панч часто заходил в отдел ежедневных новостей с портфелем и говорил Эйбу Розенталю, главному редактору газеты в 1970-х и 1980-х годах, что ему нужно обсудить с ним нечто важное. После этого двое мужчин и г-н Гельб уходили в кабинет г-на Розенталя, где Панч садился, открывал портфель и доставал оттуда бутылку хорошего вина. «Мы пили вино и обсуждали новости», - рассказывает Гельб.
Однако обстановка в компании за пределами этого кабинета была значительно менее коллегиальной, что стало следствием решения г-на Сульцбергера назначить главным редактором г-на Розенталя вместо Макса Франкеля (Max Frankel). По некоторым отзывам, г-н Розенталь, который занял эту должность в 1977 году, был весьма отталкивающей личностью, чья властная манера общения была мучительным испытанием для персонала. В 1986 году г-н Сульцбергер назначил на его место его главного противника, г-на Франкеля, главной задачей которого было подготовить сына г-на Сульцбергера к тому, чтобы тот смог позже занять место главы компании, и «снова сделать редакцию новостей приятным местом», как пишет г-н Франкель в своих мемуарах «The Times of My Life and My Life with the Times».
В 1992 году г-н Сульцбергер передал бразды правления своему сыну, Артуру Сульцбергеру-младшему. В своей прощальной служебной записке персоналу компании г-н Сульцбергер, будучи уже заслуженным издателем, впервые за долгое время отказался от официального тона: «Увидимся в кафетерии».
