В отличие от других классических монстров, зомби стали феноменом поп-культуры 20 века, проложившим себе дорогу в 21 столетие. Культовая популярность компьютерных игр «Живые мертвецы» и «Люди против зомби», оживляющих жизнь университетских кампусов, лишний раз подтверждает притягательность темы зомби.
Профессор университета Мэнсфилда доктор Джон Ульрих (John Ulrich) занимается изучением поп-культуры и преподает курс, посвященный монстрам в литературе. Я спросил его, почему зомби пользуются такой популярностью.
По словам Ульриха, зомби впервые появились в американской культуре в 1920-е и 1930-е годы. После военной оккупации Гаити американскими войсками солдаты и журналисты привозили домой истории из фольклора жителей острова, в которых часто речь шла о зомби. «В книге Вильяма Сибрука (W. B. Seabrook) 1929 года под названием «Волшебный остров», в которой речь шла о гаитянском «вуду», есть небольшая глава, посвященная зомби - «Мертвецы, работающие на тростниковых полях» - и многие исследователи считают этот текст ключевым фактором, который способствовал перемещению зомби из гаитянского фольклора в американскую поп-культуру», - объясняет Ульрих. К началу 1930-х годов зомби уже проникли на театральную сцену и на экран. В 1932 году на Бродвее поставили пьесу «Зомби», а в кинотеатрах вышел фильм под названием «Белый зомби» с Бела Лугоши в главной роли.
По словам Ульриха, действие и фильма, и спектакля происходит на Гаити. Тогда зомби не были пожирателями плоти, они были лишь бездумными автоматами, контролируемыми их хозяином.
«Более привычные нам зомби-пожиратели плоти современной поп-культуры впервые появились в фильме Джорджа Ромеро «Ночь живых мертвецов» 1968 года. Значительное влияние на Ромеро оказал фильм 1964 года под названием «Последний человек на Земле», снятый на основе новеллы «Я легенда», написанной Ричардом Мэтесоном в 1954 году. Хотя в новелле «Я легенда» и в фильме «Последний человек на Земле» речь идет о постапокалиптическом нашествии вампиров, а не зомби, в них изображается последний живой человек, защищающийся от них в своем заколоченном доме, а вампиры ведут себя точно так же, как современные зомби, окружая этот дом и пытаясь прорваться вовнутрь.
«Ромеро изобрел образ зомби, пожирающих плоть, добавил графических сцен зомби, пирующих над частями человеческих тел, а затем – блестяще – сосредоточился на напряженных отношениях и конфликтах между оставшимися в живых, - объясняет Ульрих. - «Ночь живых мертвецов» стала хрестоматийной основой для всех последующих фильмов и книг о зомби: их авторы либо сознательно имитировали его работу, либо преднамеренно отклонялись от нее».
Ульрих утверждает, что популярность этого жанра устойчиво росла из-за расплывчатости и податливости природы зомби как культурного феномена. «Зомби в отличие от других видов монстров представляют собой фактически чистый лист, экран, на который мы можем вывести огромное множество разнообразных значений. Разумеется, на элементарном уровне зомби воплощают собой наш страх перед смертью».
По словам Ульриха, зомби представляют собой высушенный труп, чья единственная цель заключается в том, чтобы поедать человеческую плоть. Они заставляют нас посмотреть в лицо реальности нашей неминуемой смерти, реальности того, что смерть нас поглотит.
Тем не менее, добавляет Ульрих, зомби также предоставляют нам возможность спастись: убивая зомби, мы на время одерживаем победу над смертью. «В качестве дополнительного бонуса,- отмечает Ульрих,- мы можем убивать зомби безнаказанно, не испытывая при этом ни стыда, ни жалости, потому что они уже мертвы. У них нет сознания, их состояние необратимо. Именно в этом заключена суть их привлекательности».
Однако когда писатель или режиссер принимается за создание образа зомби, этот образ может стать отражением различных культурных страхов, таких как:
- потеря индивидуальности вследствие гомогенности мирового общества потребления;
- отупляющее, опустошающее воздействие монотонной ежедневной работы;
- разрушение планеты вследствие бездумного, чрезмерного потребления ее ресурсов;
- уничтожение человеческой расы посредством мировой вирусной пандемии, которую невозможно остановить.
«Хотя и не слишком внятно, зомби пытаются говорить с нами, символизируя собой целый ряд наших страхов и давая возможность выстрелить этим страхам прямо в голову», - утверждает Ульрих.
В своей беседе с Ульрихом я заметил, что в рамках культуры, сосредоточенной на молодости, красоте и сексе, зомби выглядят грязными, частично съеденными, разлагающимися существами, главная цель которых заключается в том, чтобы пожирать живых.
«Зомби – это изнанка культуры, одержимой молодостью, красотой и сексом», - отвечает Ульрих.
«Вампиры питаются этой одержимостью. Зомби подрывают и ниспровергают ее. Эстетика зомби - это своего рода антиэстетика, отрицание красоты и молодости. Зомби заставляют нас взглянуть в глаза голой правде о нашей жизни: непрекращающийся процесс старения, медленное движение к смерти и разложению». Я спросил профессора, почему зомби передвигаются группами. По его словам, склонность зомби к объединению в группы связана с традицией фильмов ужасов класса В, в которых природа – птицы, пчелы, пауки, летучие мыши, муравьи, крысы, пираньи и так далее – обращается против человека.
«Стая пожирающих плоть зомби имеет уникальную способность превращать свои жертвы в таких же зомби, - добавляет Ульрих. - Чудовищное пожирание плоти порождает еще более чудовищное пожирание - в мировом масштабе. Это Экономика зомби 101. И эта экономическая модель, разумеется, оказывается разрушительной. Таким образом, наша боязнь зомби – это боязнь нас самих, нашей неспособности развернуться в обратном направлении или просто замедлить ход, нашего звериного желания потреблять».
«Мы одновременно являемся стаей зомби и их несчастными жертвами».
