Все чаще ведутся разговоры о том, что США и Республика Корея договорятся об увеличении дальности южнокорейских баллистических ракет с существующих на данный момент 300 до 800 километров. Такое дело можно только приветствовать. Вероятно, доверие между двумя странами стало возможным благодаря активному проведению переговоров нынешним правительством Республики Корея, проявляющим дружелюбие к Америке.
Ракета — это средство транспортировки зарядов. Поэтому важно, насколько далеко они могут перемещаться и какой ущерб могут наносить. Особенно важны возможная дистанция причинения ущерба (дальность) и объем снаряда, переносимого ракетой (вес боевой части). Все это время дальность наших ракет в соответствии с корейско-американскими договоренностями колебалась в пределах 300 километров, а вес боевой части был ограничен 500 килограммами. Заметим, что происходящие вокруг нашей страны изменения в сфере безопасности в наименьшей степени отражались именно в вопросе о дальности.
Читайте также: Корейский полуостров сотрясается
Для начала возьмем принцип национального суверенитета. Как можно говорить об ограничениях на разработку ракет в целях нашей же национальной безопасности? Развитие научных технологий отдельно взятой страны отражает ее обороноспособность, и ограничения на этапе исследований и разработки напрямую означает ограничение этих технологий. И хотя таким образом можно лишить КНДР ядерного и ракетного потенциала, нужно задуматься о международном понимании и доверии между транснациональными объединениями.
Далее, следует заметить, что против возможности нападения КНДР оборонительный потенциал РК сильно ограничен. КНДР уже 2 раза проводила ядерные испытания, а также испытания межконтинентальных баллистических ракет (МБР), что говорит о ее способности создать ракету, переносящую ядерное оружие, поэтому этот аргумент достаточно убедителен. Исходя из оборонительных соображений, нам непременно нужно убедиться в собственных возможностях оказать сопротивление, в результате которого могло бы быть, как минимум, уничтожено такое оружие. Вероятно, КНДР провела ядерные испытания на полигоне в Пхунге-Ри, Хамгён-Пукто, находящимся на расстоянии более чем 300 километров от демилитаризованной зоны, именно потому, что знала об ограничении дальности наших ракет.
Кроме того, понятно, что некоторым соседним странам не очень нравится идея увеличения дальности южнокорейских ракет, но их доводы неубедительны. Уровень ракетных технологий Японии, не говоря уже о Китае и России, достаточно высок, а японские ракеты по дальности значительно превосходят корейские. КНДР, представляя для нас прямую угрозу, провела испытания ракет дальнего действия. В силу того, что для ограничения беспредельного развития ракетных технологий установлен международный режим контроля за ракетными технологиями (РКРТ), принципы ракетного регулирования между РК и США носят двойственный характер. Поэтому то, что нам удалось прийти к принципиальному соглашению по поводу необходимости увеличения дальности ракет, имеет символическое значение.
Также по теме: Обама - Изолировать Северную Корею за запуск ракеты
Однако здесь немало и отрицательных моментов. Во-первых, очевидно, что регулирования беспилотных летательных аппаратов (БЛА) не должно быть в принципе. БЛА и ракеты — это совершенно разные вещи. Так как БЛА — это не ракета, а самолет, на борту которого нет людей, велика вероятность того, что ограничение технологий БЛА будет препятствовать развитию технологий, необходимых для южнокорейского самолетостроения. Когда-нибудь БЛА можно будет использовать для разработки природных ресурсов, в сельскохозяйственных и иных научно-технических целях. Кроме того, ракеты используются только один раз, тогда как БЛА могут взлетать и садиться многократно, и даже их использование военными преследует оборонительную цель. Это подтверждается и тем, что даже в военных целях БЛА чаще всего выполняют функцию разведки. Также необходимо снять ограничения с разработок твердотопливных ракет в мирных целях. Для развития наших научных технологий нужно принципиально избавиться от всех ограничений исследований и разработок.
Автор — бывший глава научно-исследовательского Института национальной безопасности.
Перевод выполнила Евгения Лачина.