Легкое беспокойство, которое зародилось у меня несколько недель назад на книжной ярмарке в Кракове, после того, как я познакомился с издательскими планами на ближайшие месяцы, переросло в настоящий ужас. Времена, когда люди ходили в книжный магазин за книгами, написанными писателями, кажется, уходят в прошлое: все сделали ставку на публикацию произведений «звезд». Воспоминания, справочники, кулинарные книги, путевые заметки: неважно что, лишь бы с известной физиономией на обложке, лишь бы с фамилией, которую склоняют в утренних телепрограммах или на страницах бульварной прессы, известной тем, что она занимается жизнью людей, которые известны лишь тем, что их жизнью занимается пресса. «Знаменитости» не обязательно быть на самом деле знаменитой: в каталогах книжных новинок всплывают как забытые звезды импортных рок-ансамблей, так и откровения возведенных по случаю премьеры в ранг «известных журналистов» рядовых сотрудников разных СМИ.
В книжных магазинах разрастается своего рода альтернативная реальность, в которой издание (или наоборот неиздание) книги стало очередным приемом для создания искусственного медиа-шума вокруг известного лица. Самый громкий пример последних недель - обещание Доды (польская поп-певица, - прим.пер.) издать свою автобиографию, а если эта публикация окажется успешной, то читателей ожидает еще том ее дневников. […] Актриса Катажина Фигура (Katarzyna Figura), которая полгода назад обещала выпустить автобиографию (а в ней, конечно, «приоткрыть пикантные детали своей личной жизни»), отказалась от этого мероприятия в связи с разводом, не желая подогревать спор с мужем-американцем.
Конечно, в импортной продукции все еще забавнее: то юный Джастин Бибер (Justin Bieber) пишет «автобиографию», то Бритни Спирс сообщает, что работает над повестью…
Эрзац-аристократия
Одновременно с этим все издатели, и мелкие, и крупные, твердят о кризисе. О том, что уменьшаются средние тиражи, что для сохранения оборотов приходится увеличивать количество выпускаемых наименований, что нет денег, что растет НДС. Не стоит, однако, забывать, что кризис не всегда несет индустрии развлечений смерть. В годы американской Великой депрессии американцы давились за билетами в кинотеатры, потому что продукция Фабрики грез была для них обезболивающим средством и способом сбежать от унылой действительности. Даже когда интерес к литературе в целом падает, в кризисные периоды, как правило, хорошо держится эскапистская литература: от любовных романов до фантастики. Потребность сбежать в воображаемую реальность оказывается почти столь же сильной, как потребность в еде и пище. Кризисы (не только в экономике) – это удачный момент для отделения зерен от плевел. Классика всегда продается хорошо, о чем прекрасно знают издательства продолжающие выпускать Оруэлла, Булгакова, Времена, когда люди ходили в книжный магазин за книгами, написанными писателями, кажется, уходят в прошлое: все сделали ставку на публикацию произведений «звезд». Воспоминания, справочники, кулинарные книги, путевые заметки: неважно что, лишь бы с известной физиономией на обложке, лишь бы с фамилией, которую склоняют в утренних телепрограммах или на страницах бульварной прессы., Льосу и так далее. Таким образом первой жертвой должна была бы пасть «ненужная литература» – второсортные откровения третьесортных звезд, записанные пятисортными «райтерами». Между тем в нашем издательском бизнесе, кажется, все происходит наоборот, потому что масса никчемной литературы растет, а качественной – уменьшается. Или издатели решили совершить массовое самоубийство, или в этом безумии есть какие-то правила, а в потребностях польского читателя что-то такое, что можно удовлетворить признаниями звезд из телереальности.
История литературы – это в том числе история плохой литературы, а история издательского бизнеса - история издания глупых и ненужных произведений, в этом сомнений у меня нет. Но какие же потребности удовлетворяет в сегодняшней Польше эта «необязательная литература»? Это понять как раз несложно: в обществе, лишенном истинной аристократии, за судьбами которой можно было бы с интересом следить, читающее население переживает за ведущих прогноза погоды и ток-шоу, героев конкурсов талантов или просто людей известных тем, что они соприкасались с людьми более известными.
Так что мы по-своему, дефективно, переживаем сейчас то, что уже давным-давно случилось на родине поп-культуры, в Америке: процесс подмены финансово-светских элит на элиты музыкально-теле-любительские (я говорю о месте в коллективном сознании, а не о реальном воздействии на политику и экономику, потому что как раз там прежние семьи остаются на своем месте). Короче говоря, сегодня откровения телеведущих и музыкантов играют ту же роль, что играла до войны литература для кухарок, описывавшая романы представителей высших сфер: вместо того, чтобы переживать, что графиня убила графа, нам предлагается переживать, что продюсер бросил актрису. Отдельную грань этого развлечения представляет, конечно, использование аналогичного механизма продвижения «эрзац-аристократии» в политике. В США эту роль мастерски использовал клан Кеннеди. История наречения не слишком интересных, умных и не особо талантливых людей «Камелотом» (так называли «двор» Джона Ф. Кеннеди времен его президентства) и манипулирование их имиджем, внушение народу, какие они замечательные и просто «cool» - это абсолютная классика политтехнологий.
Продажа формы, а не содержания, стала сейчас стандартом политического пиара. Блэр, Обама, Шредер, Туск - политики известные не своим выдающимся политическим дарованием, а тем, что они «клевые». А почему они клевые? Потому что как раз этим они известны. В последнее время любопытные вещи в этой области происходят и у нас: достаточно проследить за развитием блога Каси Туск (дочь премьер-министар, - прим.пер.) или за шумом вокруг выпущенной недавно поваренной книги авторства супруги президента Анны Коморовской (Anna Komorowska).
Все это не означает, что я считаю ненужными и идиотскими любые публикации, имеющие отношение к известным персонам. Впрочем, свободный рынок тем и отличается от несвободного, что каждый волен выбирать то, что кажется ему необходимым. Следует обратить внимание на эру дисбаланса, в которую мы семимильными шагами входим. Нас задавила книгообразная продукция разных дам, известных тем, что они танцевали на телевидении или тем, что работали менеджерами других дам; нас похоронили под собой брошюры для полуграмотных читателей, в которых телезвезды пишут большими буквами, как устроен свет; мы безвольно погрузились в мир гигантского обмана и пропаганды.
Конечно, в мире нанятые люди тоже записывают признания знаменитостей, и в итоге получаются очень разные книги: хорошие, как «Я - Златан Ибрагимович» - рассказ футболиста о своей жизни, и плохие, как бессчетные биографии, собранные из заметок бульварной прессы.
Иерархии, выстраивающиеся на результатах продаж, к счастью, являются не единственными: существует еще нормальный культурный процесс, выходят книги, имеющие более глубокие цели, чем обложка с известной говорящей головой, присуждаются престижные литературные премии, существует литературная, критико-литературная жизнь, литературные фанаты.
Внесу окончательную ясность: я не требую ликвидировать эту бестолковое ответвление книжного шоу-бизнеса, символом которого стали банальные до зубовного скрежета признания разнообразных дураков (хотя я прихожу в ярость, видя в продаже книги в жанре «путешествия естествоиспытателя» под фамилией одной дамы, о которой в приватных кругах всем известно, что он способна заблудиться в собственной ванной). Но я задаюсь вопросом: что случилось в Польше с другим, нормальным ответвлением, корни которого уходят не к обложкам журналов о жизни звезд и не к «Танцам со звездами»?
На тропе войны
Объяснить это не получится, не сказав пары слов об истории Третьей Польской республики. Вскоре после 1989 года оказалось, что самая влиятельная на то время часть культурной элиты, сосредоточенная вокруг Gazeta Wyborcza (крупнейшее польское либерально ориентированное ежедневное издание, - прим.пер.), боролась за свободу слова и свободу публикаций не для того, чтобы каждый мог читать и писать, а для того, чтобы эта элита могла сочинять и продвигать то, что ей хочется […] Литература стала полем политической и мировоззренческой битвы, а орудием в ней – литературные премии, рецензии и эссе. Сейчас большинство «литературных» открытий того времени пылится глубоко в архивах, но произошедший тогда разлом не затянулся до сих пор.
Реакцией на эстетические и идеологические безумства «салона» стало возникновение «антисалона». В итоге вышло так, что читатели Gazeta Wyborcza никогда не возьмут в руки книг, которые рекомендовало жюри, относящееся к правым кругам, а их сторонники, в свою очередь, не обратятся к произведениям, которым дала положительную рецензию Gazeta Wyborcza.
Нечто такое как мейнстрим перестало существовать. Нет нормальной литературной ситуации, когда две рассорившиеся стороны честно оценивали бы выходящие книги . А раз нет никакого современного списка книг, считающихся обязательными для каждого начитанного поляка вне зависимости от его политических взглядов, то неудивительно, что место отсутствующей иерархии заняли специалисты по продаже в книжных магазинах телевизионных псевдознаменитостей, и их нашествие становится все масштабнее.
Конечно, наши звезды все еще отстают от мировой экстралиги: несмотря на мои усиленные поиски, мне так и не удалось обнаружить в их сочинениях таких же интересных подробностей, какие преподнесла читателям своих откровений, например, стриптизерша Дита фон Тиз (Dita von Teese), поделившаяся инструкциями на тему методов удаления волос вокруг сосков. Так что нашим звездам есть еще чему поучиться.
