Британцам пора принять окончательное решение о том, оставаться ли им в ЕС или выйти из него, чего требует немалая часть пришедших к власти консерваторов. Самые молодые их представители, кстати говоря, всегда были самыми ярыми противниками единой Европы.
Может ли Великобритания и впредь держаться в стороне от большей части принимаемых в Европе мер и политических программ? Она не входит ни в еврозону, ни в Шенгенские соглашения, ни в европейское правовое пространство. Она не желает иметь ничего общего с Хартией Европейского Союза по правам человека. Недавно она отказалась подписывать бюджетный договор, который призван внести хоть какую-то координацию в экономическую политику европейских государств.
Может ли Великобритания и дальше блокировать инициативы, которые направлены на расширение солидарности между европейскими странами, как это касается, например, европейского бюджета? Или проекта банковского союза, который, кстати, в любом случае напрямую не затронет Сити, так как речь идет о подчинении ЕЦБ лишь банков стран еврозоны!
Читайте также: Великобритания готова выйти из ЕС?
Такое подвешенное состояние становится уже попросту невыносимым. Да и вообще, все держится на тонкой ниточке, потому как премьер-министр Дэвид Кэмерон говорит о проведении референдума насчет сохранения за Великобританией места в единой Европе, прекрасно понимая, что у «нет» есть все шансы на победу.
Я вовсе не пытаюсь учить чему-то наших британских соседей. Потому что и нашим, французским прошлым в рамках Европы едва ли можно гордиться:
— Позорный отказ от Европейского оборонного сообщества в 1954 году, который задушил в зародыше надежду на настоящую общеевропейскую оборонительную систему.
— Прискорбная обструкционистская политика в 1965 году под предлогом того, что Европа попытается лишить французский народ суверенитета. Но как еще можно построить Европу, кроме как с помощью раздела национального суверенитета так, чтобы каждый из участников укрепил свои позиции на международной арене?
— Абсурдный отказ на референдуме 2005 года по конституционному соглашению. Голосованию предшествовала кампания, во время которой прозвучали самые что ни на есть фантастические и ложные интерпретации этого документа, при том, что тот был гораздо лучше нынешнего Лиссабонского договора.
В результате европейский поезд сошел с рельсов и до сих пор (во многом и из-за кризиса) не может вернуться на путь экономического роста и общественного единства.
Также по теме: Экономика Великобритании - напряжение ослабевает
Как бы то ни было, Франция и Великобритания — далеко не одно и то же.
— Несмотря на все свои выходки, Франция и французы понимают, что их судьба неразрывно связана с Европой. Сотрудничество с Африкой дало осечку. Наша военная мощь - более чем относительна. Это, кстати, в той же мере относится и к Великобритании, как продемонстрировало вмешательство двух стран на территории Ливии, успех которого в значительной мере объясняется логистической поддержкой США.
— Несмотря на все это, у британцев все равно есть мечта: они мечтают остаться великой страной, которая связана кровными узами с американской нацией и сохраняет прежнее влияние в мире благодаря несравненным возможностям и опытом в финансах. Дело в том, что британские лидеры и таблоиды (а те находятся в руках насквозь пропитанного ненавистью к Европе очередного Мердека) прививают им мысль о том, что они будут свободнее, выше и сильнее без неповоротливой бюрократической машины, к которой сводится для них Европа. И они мчатся, не глядя под ноги, туда, куда направляет их (близорукое, как мне кажется) руководство.
Отсюда и следует вопрос, который открыто поставил The Economist на этой неделе: что станет с Великобританией, если она выйдет из ЕС?
Предсказать последствия не так уж и сложно:
— Прежде всего, выход Великобритании из ЕС после того, как эта страна на протяжение 40 лет определяла облик внутреннего европейского рынка, будет неприкрытым провалом не только политиков, но и всего британского народа.
Читайте также: Проблемы мультикультурализма в Великобритании
— Далее, выход из ЕС неизбежно скажется на престиже этой великой нации, раз сейчас ЕС получил Нобелевскую премию. Разве это не парадоксально, господин Кэмерон?
— Наконец, бизнесмены из Сити станут первыми, кому придется расплачиваться за уход Великобритании из единой Европы.
Бизнесу придется иметь дело с возросшими таможенными пошлинами, которые явно не будут способствовать экспорту в ЕС британских товаров.
Что касается Сити, который сегодня является крупнейшей в мире финансовой площадкой, он, вероятно, все же останется международным финансовым центром. Тем не менее, у него будет куда меньше возможностей для реализации своей продукции и насаждения управленческих методик по всей Европе. Хедж-фонды из Сити (все они как один зарегистрированы на Каймановых или Виргинских островах) лишатся права на сбор средств в Европе, которое было предоставлено им по недавней директиве. Переводы по финансовым продуктам в евро будут проходить исключительно в еврозоне под контролем ЕЦБ, как того очень вовремя потребовал глава европейского ценробанка (недавно эту инициативу поддержала и Франция).
По окончанию Второй мировой войны, когда европейская идея вновь вышла на первый план, Черчилль сделал такое заявление по поводу места Великобритании: «Мы с Европой, но мы - не Европа». Тем самым он хотел сказать, что его страна никогда не примет участие в политическом строительстве Европы.
Сегодня эти слова как никогда справедливы. Но причин для радости нет.
