На большинстве постановок «Щелкунчика», которые посещали авторы раздела Speakeasy, зрители обычно не смеются на протяжении всего спектакля. Однако все обстоит совершенно иначе с постановкой Американского театра балета в Бруклинской музыкальной академии, чьи дополнения к классическому списку действующих лиц, такие как прыгающие пчелы и своенравный мышонок, часто вызывают у зрителей смех во время двухчасового представления. Авторы беседовали с художественным руководителем Американского театра балета Кевином МакКензи (Kevin McKenzie) о различиях между его версией «Щелкунчика» и версией балетной труппы Нью-Йорка.
The Wall Street Journal: Расскажите мне, как возникла идея создания этой версии «Щелкунчика».
Кевин МакКензи: У меня была собственная постановка, над которой я работал много лет назад. Она была несколько бесцветной, и мы столкнулись со своего рода дилеммой. Из-за того, что на Манхеттене есть Балетная труппа Нью-Йорка, у которой серьезная репутация и уже сложившаяся аудитория. Мы понимали, что нам не стоит пытаться с ними соперничать. Так продолжалось довольно долгое время.
«Щелкунчик» стал второй постановкой в истории нашего театра, мы всегда его показывали. Для большинства театров «Щелкунчик» - это тот спектакль, который всегда приносит хорошие деньги. Но если вы гастролируете с труппой из 127 человек, все деньги, которые вы зарабатываете, быстро исчезают. Этот балет обеспечивал нас работой в рождественские праздники и давал нам возможность ездить на гастроли. Но когда пришло время задуматься о том, что нам нужен новый «Щелкунчик», нам необходимо было решить, чего мы, как театральная труппа, хотели достичь. Хотели ли мы основаться в Нью-Йорке? Гастроли – это слишком затратное дело.
Бруклинская музыкальная академия предложила нам сделать нечто, ориентированное на семейный просмотр. Она потратила много лет на то, чтобы сформировать свою аудиторию, готовую к самым разнообразным сложным постановкам, однако у всех этих людей есть дети.
- Таким образом, вы понимали, что вам необходимо создать нечто провокационное, чтобы привлечь эту аудиторию?
- Эти люди живут в Бруклине, это совершенно иная аудитория. Мы подумали, «возможно, нам стоит предложить людям совершенно новую постановку «Щелкунчика» и привлечь новую аудиторию». Такова была наша стратегия.
В конечном счете, получилось так, что жители Манхеттена продолжают ходить на постановки Балета Нью-Йорка, а жители Бруклина приходят к нам.
- Как это повлияло на ваш подход к новой постановке?
- Это совершенно иное восприятие. Постановка Баланчина была создана еще в 1954 году. Он взял за основу оригинальную постановку и придал ей особый характер, сделав ее необычайно сентиментальной и сказочно красивой. Эта детская сказка, которую страстно любят поклонники балета. Это своего рода стандарт.
Мы не думали, что нам надо поставить смешного «Щелкунчика», чтобы он отличался от постановки Баланчина. Наш хореограф Алексей Ратманский – по-своему большой оригинал. Он провел свое собственное исследование, он очень хорошо чувствует музыку. Его работы всегда фантастичны и чрезвычайно человечны, в отличие от привычных сказок.
- Однако в его версии присутствует некоторая мрачность, перекликающаяся с оригинальной сказкой Гофмана.
- Постановка Баланчина более сказочная, а постановка Алексея более фантастична. Некоторые моменты в постановке Алексея кажутся весьма мрачными, есть такие эпизоды, которые можно назвать пугающими и холодными. Многие театры придерживаются мнения, что мы должны рассчитывать в наших постановках на детей, поэтому необходимо смягчать мрачные моменты. Лично я вырос на мультфильмах, некоторые из которых были жестокими, мрачными и страшными. Далеко не все мультфильмы были приторно-слащавыми. Детям нравятся страшные сказки. Алексею удалось передать мысль молодого человека, который в конце говорит: «Я волен делать все, что мне захочется, это все необычайно весело… до тех пор, пока я не потеряюсь в снегах». Вот это настоящий театр.
- Можете ли вы рассказать об изменениях, которые вы внесли в постановку Баланчина?
- Алексею хотелось сделать сцену на кухне более длинной. А потом я случайно увидел эскизы новых костюмов пчел. Я сказал: «Пчелы?» Он ответил: «Цветы». Я подумал: «Ну, разумеется!» Мне кажется, он почерпнул эту идею во время своего исследования, где-то в одной из старых постановок.
- Кроме того, у вас есть еще и маленький мышонок, который постоянно появляется на сцене и который так нравится зрителям.
- Мышонок был блестящей идеей.
- Чем вы и ваша труппа планируете заниматься дальше?
- В феврале мы едем на гастроли в Гонконг и Пекин. Мы будем показывать «Лебединое озеро» и «Ромео и Джульетту», а также программу из семи одноактных балетов. Кроме того, в настоящий момент Алексей ставит балет по трем симфониям Шостаковича. Вторую часть зрители смогут увидеть уже в январе. После возвращения мы покажем новую постановку «Корсара» в Вашингтоне. Затем Алексей вернется и начнет работу над третьей частью балета на музыку Шостаковича. Затем мы откроем сезон в Метрополитен-Опера, в ходе которого мы покажем восемь полноценных балетов.
