Западные элиты считают, что универсальные ценности берут верх над силами реакции. Они многословно вещают о триумфе прав человека, об освобождении женщин, о социальных сетях, о финансовых рынках, о международных и региональных организациях, и о прочих силах, разрушающих те границы, что разделяют человечество.
Как это ни трагично, они действительно наблюдают родственный мир глобальных космополитов, подобных им самим. В одной стране за другой люди Запада обнаруживают единомышленников из числа образованной элиты и ошибочно принимают их за население в целом. Они предпочитают не замечать такие силы регресса и исключительности, как национализм и сектантство, хотя эти силы мощно и решительно меняют облик будущего.
Возьмем каирскую площадь Тахрир в начале 2011 года. Западные журналисты торжествовали, описывая митинги с точки зрения состоятельных арабских либералов, с которыми у них было немало общего. Но эти активисты очень быстро отступили, когда Египет после свержения самовластия на долгие месяцы погрузился в пучину борьбы между военными, «Братьями-мусульманами» и исламистами-салафитами - с христианами-коптами, которые с тревогой говорят о шансах своей общины на выживание.
Читайте также: Возможна ли Европа регионов?
Хотя светские либералы снова поднялись на поверхность, бросив вызов исламистскому президенту Египта Мухаммеду Мурси, обманываться на этот счет не стоит. У военных и у «Братьев-мусульман» имеется сильная организация и инфраструктура. А у либералов - лишь спонтанные эмоции и временные организации. В результате может возникнуть своеобразный исламистско-насеровский режим, поскольку военные, пользуясь сегодняшней уязвимостью «Братьев-мусульман», ведут жесткий торг в попытке усилить свои позиции.
Египет и Ближний Восток в целом сегодня дают панорамную картину раскола по конфессионально-религиозным и этническим линиям. Свобода, по крайней мере, на начальном этапе, не только выпускает на волю индивидуальное самосознание, но и дает возможность для солидаризации с группами на основе родства по крови. За пределами таких групп чувства любви и гуманности неприменимы. Это важный урок арабской весны.
Аналогичные процессы действуют в Азии. Национализм там молод и энергичен, каким он был на Западе в XIX и XX веках.
Азия лихорадочно проводит гонку вооружений, в которой участвуют современные дизельные подводные лодки, истребители и баллистические ракеты. Китай, закрепившись в пределах своих сухопутных границ после почти двух столетий беспорядка, демонстрирует воздушную и морскую мощь в водах Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей, которые он считает своими.
Япония и прочие страны отвечают тем же. Выбравшись из своей квази-пацифистской раковины, Япония вновь открывает для себя национализм в качестве выбора по умолчанию. В составе японских военно-морских сил сегодня в четыре раза больше крупных боевых кораблей, чем у ВМС Британии. А что касается Вьетнама и Филиппин, то ни один из посещающих эти страны и беседующих с их руководителями на тему территориальных претензий людей (как это делаю я) ни на секунду не может помыслить о том, что мы ушли из эпохи национализма.
Также по теме: Подъем национализма в Азии
Споры в Азии ведутся не об идеологии и не на темы высоконравственной философии. Они о том, кто получит больше земель. Такая же драма разворачивается в Сирии, где алавиты, сунниты и курды ведут спор за территории, власть и идеи. Пагубное сирийское сектантство, в котором Башар аль-Асад - просто ведущий военный диктатор среди многих остальных, является гораздо более грубой, хаотичной и примитивной версией игры в царя горы.
Национализм также живет и процветает в Индии и России. Индийские ВМС и ВВС превращаются в одни из самых крупных и мощных в мире. На протяжении большей части своей истории Индия и Китай не имели друг к другу почти никакого отношения, будучи разделенными Гималаями. Но технологии сокращают расстояния, и в результате у двух этих крупных стран возникает новая стратегическая география. Сегодня индийские космические спутники ведут наблюдение за китайскими военными объектами, а китайские истребители в Тибете вполне могут включить Индию в зону своих действий. Такое соперничество еще больше разогревает и усиливает национализм в обеих странах.
В России национализм Владимира Путина является важным фактором его высокой популярности. Национализм президента Путина отмечен географическим детерминизмом. Он хочет воссоздать буферные государства в Восточной Европе, на Кавказе и в Центральной Азии, как это было в Советском Союзе. Поэтому он делает все возможное для ослабления стран в этих регионах.
Читайте также: Риск национализма в Европе?
Западная элита надеется, что если в России каким-то образом пройдут по-настоящему свободные выборы, такая внешняя политика может претерпеть изменения. Однако факты свидетельствуют об обратном. Среди россиян сильна расовая ненависть к мусульманам. И хотя в стране проводят крупные марши лидеры гражданского общества, там свои сборища и митинги протестов также организуют скинхеды и неонацисты, о которых западные средства массовой информации говорят и пишут гораздо меньше. Выборы в местные органы власти в октябре продемонстрировали мощную поддержку партии Путина. Хотим мы этого или нет, он является представителем того общества, которым руководит.
Европа не может остаться в стороне от этой крупной евразийской тенденции. Ослабление Евросоюза вкупе с трудными социально-экономическими условиями, которые будут существовать в предстоящие годы, ведут к возрождению национализма и экстремизма, что мы уже наблюдаем в таких разных странах, как Венгрия, Финляндия, Украина и Греция. Именно этого опасается норвежский комитет по присуждению Нобелевской премии мира, которая в этом году была вручена Европейскому Союзу. Эта премия стала чем-то вроде заявления-акции против данной тенденции.
Фашисты вряд ли придут к власти где бы то ни было в Европе, но эпоха углубления европейской интеграции видимо осталась позади. Готовьтесь к появлению на континенте все новых, более отвратительных и откровенно страшных политических группировок. Таких, как «Золотой рассвет» в Греции.
Также по теме: Золотая Заря
Сейчас идет настоящее сражение между двумя эпохальными силами. С одной стороны, это силы интеграции, действующие с опорой на гражданское общество и права человека, а с другой – силы национальной исключительности, основанные на расе, крови и радикализованной вере. Западная элита неверно отдает пальму первенства первой силе, ибо именно вторая сила порождает кризисы, с которыми приходится бороться политическим руководителям. Зачастую она в пагубной манере применяет современные технологии, скажем, когда распространенная буквально со скоростью света видеозапись разжигает пламя антиамериканских настроений (и не только в Бенгази).
Вторую силу можно и нужно побороть, но сначала надо понять и признать, насколько она сильна и огромна. Она сильна, потому что страны и группы солидарности больше думают о потребностях и интересах, нежели о ценностях. Как потребность в еде важнее духовных размышлений, так и интересы ставятся выше ценностей.
Но поскольку такие ценности, как права меньшинств, во всем мире подвергаются нападкам, Соединенные Штаты должны поставить их на одну доску со своими исключительными национальными интересами - такими, как сохранение благоприятного баланса сил. Не имея универсальных ценностей в нашей внешней политике, мы не обладаем самосознанием как нация, хотя только с таким самосознанием мы сможем быть лидерами в нашем, все более хаотичном мире, и получим на это моральное право. Нам не следует мгновенно ниспровергать существующий порядок, потому что именно в слабых демократиях и в разрушающихся автократиях появляются хаотичные оазисы, где могут процветать и благоденствовать силы национализма и узкого сектантства.
Роберт Каплан – главный аналитик Stratfor по вопросам геополитики, автор книги «The Revenge of Geography» (Реванш географии).
