Atlantico: В воскресенье министр восстановления производства Арно Монтебур (Arnaud Montebourg) призвал в Эр-Рияде к формированию французско-аравийского инвестиционного фонда по примеру того, который был создан с Катаром. Но разве развитие отношений с одной из самых реакционно настроенных теократий в мире, чьи связи с мусульманским фундаментализмом выглядят по меньшей мере туманными, не отдает ли это своего рода шизофренией?
Мехди Лазар: Взгляд на вещи под таким углом не дает нам понять суть вопроса: в первую очередь все касается экономического положения Франции и потребности нашей страны в иностранных инвестициях. Конкурентоспособность Франции быстрыми темпами идет на спад, а процесс перемещения предприятий набирает обороты. И хотя наша страна все еще сохраняет определенную привлекательность, она все больше теряет ее. В таких условиях иностранные инвестиции у нас ждут с распростертыми объятьями. Не забывайте, что Саудовская Аравия — это наш второй по величине торговый партнер на Ближнем Востоке (после Турции) и первый в Персидском заливе.
Кроме того, мне кажется, что нам нужно отказаться от мысли, что Саудовская Аравия будет использовать этот фонд для финансирования исламистских движений во Франции. Это совершенно не в интересах аравийцев, тем более что французские спецслужбы будут держать все под надзором.
Читайте также: Почему Олланд расширяет партнерство с Саудовской Аравией?
— Можно ли говорить о некой двойной игре Катара и Саудовской Аравии, которые вкладывают средства на Западе и в то же время открыто критикуют его модель? Чего же они добиваются?
— Мне кажется, что эта игра гораздо прозрачнее и честнее, чем можно подумать. Инвестиции Катара и Саудовской Аравии в Европе в целом и во Франции в частности отражают два связанных между собой момента.
Во-первых, странам Персидского залива нужно «диверсифицировать источники безопасности». Так, например, прочные отношения с Францией позволяют Катару несколько дистанцироваться от американского зонтика и сделать так, чтобы наша страна (как и США) была заинтересована в том, чтобы Катар (а он, как вы помните, является уязвимой страной в нестабильной регионе) не постигла та же участь, что и Кувейт в 1990 году. Кроме того, государства, в которые эти страны вкладывают средства через суверенные фонды, зачастую являются их крупными энергетическими партнерами (в газовой сфере для Катара и нефтяной для Саудовской Аравии, которая в 2012 году вышла на первое место по экспорту сырой нефти). Таким образом, для них это нечто вроде страховки на будущее.
Во-вторых, эти страны заинтересованы в диверсификации их экономических активов в крупнейшей экономической зоне мира: Европейском Союзе. После резкого роста цен на нефть в 2000 годах (третий нефтяной кризис 2000-2008 годов) и мирового кризиса 2007 года сложилась достаточно необычная ситуация: у государств Персидского залива накопились большие валютные резервы, которые они могут перевести в инвестиции для подготовки к постнефтяной экономике, тогда как некоторые западные страны, в том числе Франция, никак не могут справиться с экономическим кризисом. Таким образом, Франции нужны эти инвестиции. Они проявляются во многих секторах экономики и касаются в том числе участия в капитале крупнейших национальных предприятий.
Также по теме: Меркель на защите партнерства с Саудовской Аравией
Наконец, Саудовская Аравия (первый экономический партнер Франции в Персидском заливе) и Катар (второй по величине экономический партнер в Персидском заливе) соперничают друг с другом за влияние на региональном и международной уровне. Здесь возникает вопрос, не послужила ли история вокруг катарского инвестиционного фонда для французских пригородов основой для предложения Арно Монтебура саудовским властям.
— Где шизофрения сильнее, во Франции или на Аравийском полуострове?
— Шизофрения — это чересчур сильное слово, мне не кажется, что оно применимо к этим государствам. Франция, Катар и Саудовская Аравия являются давними экономическими и стратегическими партнерами (отношения с Саудовской Аравией были установлены в 1967 году по инициативе генерала де Голля и тогдашнего саудовского монарха). Их связи отличаются плодотворностью и постоянством.
Как бы то ни было, три эти страны неизменно придерживаются реальной политики. Бывает, что наши геостратегические и геополитические интересы совпадают, как это касается борьбы с Башаром Асадом в Сирии, или противоречат друг другу, например, в плане финансирования определенных радикальных групп. Однако в конечном итоге общих моментов больше, чем разногласий.
Тем более что влияние Саудовской Аравии и Катара постоянно растет. Сейчас Эр-Рияд является членом большой двадцатки, экономической и военной региональной державой. Страны Аравийского полуострова являются важнейшими партнерами Франции как в экономическом, так и стратегическом плане.
Читайте также: Специалист по Ближнему Востоку возглавил французскую внешнюю разведку
— Что вы можете сказать о возможном подписании контракта в ядерной сфере? Монтебур, вместе с которым в Эр-Рияд отправились представители EDF и Areva, ответил, что переговоры с Саудовской Аравии были «плодотворными». Не представляет ли подписание соглашений подобного рода угрозы для безопасности Франции?
— Мне так не кажется. Саудовская Аравия неизменно была союзником европейцев и американцев. Ядерные реакторы, безусловно, будут использованы в мирных целях, как ответ на растущие энергетические потребности королевства. Кроме того, их применение будет контролироваться МАГАТЭ. А оно сделает все, чтобы избежать ядерной гонки на Ближнем Востоке, особенно с учетом сложной ситуации в Иране.
Мехди Лазар, географ, специалист по вопросам геополитики и образования, доктор Университета Пантеон-Сорбонна.
