Пора реформировать атомный арсенал Америки

Вопрос ядерного оружия в 2013 году снова оказался отодвинутым на второй план, поскольку все внимание экспертов в Вашингтоне занято более серьезными проблемами, в частности неудачами, преследующими законодателей в процессе подготовки бюджета США. Переизбрание президента Обамы означает, что официально США сохранят свою приверженность политике сокращения ядерных вооружений, однако исследования, призванные разработать механизмы этих сокращений, в настоящее время погрязли в бюрократической волоките и вряд ли в ближайшее время смогут стать приоритетными. Если ничего не изменится, стратегические средства устрашения США сохранятся в том же виде, в каком они существовали с начала 1990-х годов - это всего лишь уменьшенная версия той силы, которую мы когда-то развернули против Советского Союза.

По большей части сложившаяся ситуация является продуктом длительного периода инерции в американском стратегическом планировании. Задача времен холодной войны по сдерживанию другой ядерной сверхдержавы посредством подготовки к мировой ядерной войне в той степени, в какой имело смысл это делать, сейчас уже успела превратиться в историю, поэтому от нее следует отказаться. Новой задачей, которая будет стоять перед США в течение, по крайней мере, следующих двух десятилетий, должно стать так называемое минимальное сдерживание,  то есть предотвращение ядерного удара по Америке минимальными средствами. Возможно, количество стратегических боевых установок не должно превышать 300  единиц, которые должны использоваться в качестве средств нанесения ответного удара в случае попытки нападения на США или нанесения им серьезного ущерба.

Это предложение не стоит считать радикальным: некоторые американские военные и гражданские лидеры стремились к реализации идеи минимального сдерживания уже в 1950-е годы. К сожалению, быстрое наращивание ядерных арсеналов во времена холодной войны лишило нас такой возможности, в то время как обе сверхдержавы стремились как можно быстрее создать мощный ядерный потенциал, поделенный между бомбардировщиками, подводными лодками и наземными межконтинентальными баллистическими ракетами.

Адвокаты этой традиционной «триады» утверждают, что именно она помогла нам выиграть холодную войну. Однако они правы лишь отчасти: чем больше мы узнаем о холодной войне, тем большее число фактов указывает на необходимость пересмотра подобного вывода. Американских и советских лидеров, как выясняется, сдерживали вовсе не размеры ядерных потенциалов двух стран: их сдерживала мысль о том, что ядерное оружие вообще придется применять. Если речь идет о предотвращении нападения на США, то эта триада с тысячами единиц стратегических ядерных боезарядов – это в буквальном смысле средства многократного уничтожения. Во времена холодной войны мы попали в ловушку разработки стратегий, которые призваны служить ядерным системам, и забыли о том, что это ядерные системы должны служить нам. Рассуждая о ядерном потенциале будущего, мы должны отказаться от традиции формирования уменьшенных версий нашего ядерного арсенала каждые несколько лет. Стратегические средства устрашения должны выполнять одну и только одну функцию: предотвратить уничтожение США другой сверхдержавой, такой, как Китай или Россия.

Но как быть с маргинальными режимами, которые могут причинить серьезный ущерб США или их союзникам? Предотвращение нападений с применением оружия массового уничтожения с их не является и, по сути, никогда не было целью обладания ядерным оружием. После окончания холодной войны мы больше не должны противостоять ядерному Голиафу: теперь против нас направлены силы группы Давидов, каждый из которых вооружен разного рода орудиями массового уничтожения. Угрозы применить грубую ядерную силу против этих небольших наций не только бесполезны, но и безнравственны. Политические аналитики и штабные генералы небрежно говорят о возможности нанесения ответного ядерного удара по таким странам, как Северная Корея или Иран, однако суть заключается в том, что ни одна ответственная демократия, такая, как США, не станет сбрасывать атомные бомбы на густонаселенные районы Восточной Азии или Ближнего Востока точно так же, как она не станет приказывать полиции разгонять участников уличных беспорядков при помощи базуки. Более того, сохранение полного арсенала ядерных вооружений только мешает попыткам сдерживать такие маргинальные государства, как Иран и Северная Корея.

Захотят ли США сохранить обычные вооружения и таким образом сдерживать лидеров маргинальных государств – это отдельный вопрос. Это та задача, которую, как доказали США и их союзники, они способны выполнить, что могли бы засвидетельствовать такие диктаторы, как Слободан Милошевич и Саддам Хуссейн, если бы они были до сих пор живы. Успех охоты на Усаму бен Ладена также доказал, что к обещанию добиваться справедливости, данному США, стоит относиться со всей серьезностью.

Что касается стратегических ядерных вооружений, то пришло время положить конец той непоследовательности, которая характеризует споры об американском сдерживающем ядерном потенциале с конца холодной войны.

Конец триады

Триада воздушных, морских и наземных стратегических ядерных вооружений является ярким примером того, как оружие может руководить стратегией, а не наоборот. Когда-то ядерная триада казалась совершенно необходимой, поскольку первоначально причиной ее создания была стремление выдержать удар. На протяжении большей части холодной войны обе стороны боялись первого мощного удара со стороны противника, который лишит их возможности нанести ответный удар. Однако, если иметь в распоряжении три стратегические системы, то нанести подобный удар уже не представляется возможным: внезапное нападение может поразить бомбардировщики на земле, некоторую часть наземных шахтных пусковых установок, часть подводных лодок, находящихся на базе. Однако никакая сила уже не будет способна уничтожить все три ядерные системы достаточно быстро, чтобы избежать ответного удара.

Со временем, пока размеры ядерных арсеналов обеих стран продолжали расти, вопрос способности выдерживать удар утратил свое значение: количество единиц оружия с обеих сторон стало настолько большим, что ни одна из сторон не смогла бы уничтожить другую, не будучи уничтоженной в ответ. Когда-то взаимное гарантированное уничтожение было реальностью, тем аргументом, который позволил триаде превратиться из средства сохранения боеспособности в оружие гибкого применения. В течение некоторого периода времени сверхдержавы создавали все больше оружия, а их стратеги разрабатывали более изощренные планы его применения, и очень скоро вопрос о том, является ли ядерное оружие средством предотвращения войны или ее ведения, потерялся в путанице аргументов, которые провозглашали необходимость и того и другого, несмотря на то, что гражданские лидеры не имели ни малейшего желания применять ядерное оружия. С 1960-х по 1990-е годы американские президенты и их министры обороны, принимая дела у своих предшественников, каждый раз были шокированы размерами американского ядерного арсенала и сложностью стратегий его применения. Каждый лидер призывал к изменениям и реформам, однако их мнение редко учитывалось ядерной бюрократией, которая уже практически механически продолжала направлять орудия на новые цели.

Если США решат придерживаться политики минимального сдерживания, триада больше не будет им нужна. Ядерную миссию можно будет безопасно снять по крайней мере с одной системы, или даже с двух, если оставшийся американский сдерживающий потенциал будет базироваться на суше и в море.

Отказ от бомбардировщиков?

Бомбардировщики являются привлекательным средством для доставки ядерных снарядов по множеству причин, и не в последнюю очередь потому, что на их борту всегда присутствует механизм абсолютной надежности – человек. Их можно оправить в любую точку земли и в любой момент отменить их миссию. Они могут изменить направление движения в полете и направиться к другим целям. И, кроме того, они не слишком расторопны, что само по себе является скорее достоинством: если только их цели не находятся в Канаде или Мексике, они могут дать бесценные часы, в течение которых американцы получат возможность достичь мирного соглашения со своими врагами.

Однако подобные сценарии больше подходят для романов Тома Клэнси (Tom Clancy), писавшего четверть века назад, но они имеют довольно мало смысла в условиях нынешней ситуации. Дело в том, что, если цель американской политики безопасности заключается в отказе от использования ядерного оружия – как и должно быть – тогда подобного рода гибкость применения может оказаться контрпродуктивной, особенно если она дает президенту возможность потрясти ядерной саблей, когда он отдает приказ бомбардировщикам-невидимкам подняться в воздух в момент напряжения. Эта идея всегда кажется довольно привлекательной вначале, однако при близком рассмотрении она уже не представляется такой уж однозначной. Если бомбардировщики поднялись в воздух, когда они приземлятся? Означает ли приказ вернуться на базу, что кризис миновал? Не создаст ли их летное время искусственные часы, которые могут только усугубить кризис? Станет ли враг, который неспособен отследить бомбардировщиков-невидимок, ждать, чтобы проверить, не является ли их запуск блефом? Такого рода гибкость применения вряд ли сможет принести пользу американским лидерам, она лишь загонит их в угол.

По иронии судьбы чрезмерное внимание к ядерным бомбардировщикам нивелирует важнейшую роль традиционных бомбардировщиков дальнего действия, которую они будут играть в 21 веке. Все аргументы, касающиеся пользы бомбардировщиков, верны, если они оснащены традиционными снарядами, которые можно применять в густонаселенных районах. Уже выпущенные В-1, В-2 и почтенный В-52 (настолько старый, что на нем летали еще дедушки нынешних его пилотов) могут прослужить вплоть до 2040 года. Пентагон хочет разработать бомбардировщик следующего поколения, однако аргументы в пользу его ядерной версии, вероятнее всего, будут заключаться в том, что они нам нужны, потому что они всегда у нас были.

Суша и море

Подводные лодки, как и бомбардировщики, могут отправиться к своим целям и вернуться, если приказ будет отменен. На самом деле, поскольку они могут перемещаться и в то же время запускать баллистические ракеты, они являются более гибким средством, чем бомбардировщики. Они могут находиться в море довольно длительные промежутки времени, их трудно отследить, а удары их оружий предельно точны. Каким бы в конечном итоге не оказалось основное американское средство сдерживания, подводные лодки останутся его главной опорой.

Основной вопрос заключается в том, сколько нужно подводных лодок, чтобы они могли выполнять функцию средства минимального сдерживания. Нынешний флот, состоящий из 14 подлодок, оснащенных баллистическими ракетными установками, будет постепенно заменен начиная с 2027 года. Командование военно-морского флота хочет взять на вооружение 12 новых подлодок, хотя критики (справедливо) считают, что этого слишком много. Но дело в том, что одна подобная подлодка сможет нести до 64 боеголовок – этого более чем достаточно для того, чтобы стереть с лица Земли целое государство. Если такого ядерного потенциала недостаточно для того, чтобы предотвратить нападение на США, то я очень сомневаюсь, что еще 200 или 2000 бомб – которые могут уничтожить атакующего вместе с большей частью Северного полушария – каким-либо образом изменят ситуацию.

Сейчас довольно часто ведутся споры об отказе от наземных межконтинентальных баллистических ракет – эту идею активно поддерживают такие организации, как Global Zero. Это предложение представляется некоторым экспертам довольно логичным: если средства сдерживания нации расположены далеко от американского населения, то в период кризиса вряд ли возникнет желание или импульс нанести упреждающий удар по ядерному потенциалу противника.

Тем не менее, это довольно опасное предложение. Некоторая часть сдерживающего потенциала США должна остаться на континентальной территории США, потому что удар по американским силам нанесения ответного удара будет означать нападение на США и их население. Ни один потенциальный враг не станет пытаться уничтожить американский сдерживающий потенциал, понимая, что таким образом он ввяжется в полномасштабную ядерную войну с США. Даже если на территории США останется сотня или меньше пусковых установок, их необходимо сохранить там до тех пор, пока мировые запасы ядерного оружия не уменьшатся до такого уровня, чтобы от них можно было отказаться.

Размышляя над всеми этими предложениями, стоит помнить, что применение ядерного оружия - это не игра. Это не интеллектуальное упражнение и не мысленный эксперимент. Печальное наследие холодной войны стало причиной того, что политологи и аналитики привыкли говорить об огромных арсеналах ядерного оружия и гигантских потерях среди населения, однако, как написал МакДжордж Банди (McGeorge Bundy) в 1969 году, настоящие политики мыслят иначе. Американские стратегические средства сдерживания должны использоваться в качестве угрозы только в крайних случаях, при практически невообразимых обстоятельствах, а не в качестве одного из многих инструментов управления государством. Соответствующая реформа стратегического арсенала – это не просто хорошая идея, это вполне достижимая реальность.

Том Николс (Tom Nichols) является профессором по вопросам национальной безопасности Военно-морского колледжа США, а также профессором по вопросам государственного управления курсов повышения квалификации в Гарварде. Его новая книга, посвященная ядерной стратегии, под названием «No Use: Nuclear Weapons and the Reform of American Security Strategy» («Не применять: ядерное оружие и американская стратегия безопасности») будет опубликована издательством University of Pennsylvania Press в 2013 году.