Atlantico: Возможно ли одержать победу в войне XXI века?
Стефан Шальмен: Сегодня у нас есть очень сильные армии, которые могут действовать с недостижимой в прошлом точностью. В современном мире у западных армий есть огромное превосходство, которое повлекло за собой возникновение множества так называемых асимметричных конфликтов. Они подразумевают наличие нетрадиционной военной силы, которая может противостоять этим армиям.
Методы наших врагов изменились. У них больше нет армии в классическом смысле этого слова, как мы уже видели это в Югославии и Ираке, где соотношение сил явно складывалось в нашу пользу. В первую очередь это касается американской армии. Мы вступаем в длительный период конфликтов нового типа. Однако позиции западного мира сегодня ослабли.
В наших странах большую роль играют эмоции и СМИ, нам очень трудно смириться с жертвами и в первую очередь людскими потерями. Тем более в обстановке бюджетного кризиса. В таких условиях нам непросто вступить в длительные конфликты.
— Имеет ли еще смысл понятие победы в войне в этих новых условиях?
— Что касается военных действий на определенной территории, то да: мы побеждаем. Мали служит прекрасным тому примером. Французские военные действуют самостоятельно или в рамках международной коалиции, что улучшает контроль над различными элементами операции и повышает гибкость. Мы знаем, как добиться победы на первом этапе, то есть нейтрализовать врага. Однако вторая фаза, фаза восстановления, представляется куда более сложным процессом.
Именно эту вторую фразу нужно сделать основой нашей долгосрочной стратегии. Нам нужно продемонстрировать достаточную уверенность в наших собственных ценностях, чтобы направить страну по верному пути и предложить ей правила эффективного управления.
В нашем распоряжении появляются все более мощные военные средства. Тем не менее, армии не могут служить инструментами Политики с большой буквы «П». А она сегодня все больше теряет позиции: глобализация ослабляет государства. Легитимность военных действий опирается на поддержку народа, нации. И здесь мы все больше наталкиваемся на неприятие.
Речь идет о знаменитом треугольнике фон Клаузевица: армия, нация, государство. Три этих столпа должны поддерживать друг друга, однако сейчас два из них дали слабину: это государство и нация.
— То есть, по вашим словам, в первой фазе все упирается в военную эффективность, тогда как во второй ситуация несколько сложнее. Знаем ли мы, как добиться успеха во второй фазе? Может ли армия сыграть в ней какую-то роль?
— У нас много говорят о глобальном подходе. Стратегия американцев в Афганистане навлекла на себя бурю критики: для нас по-прежнему невозможно положиться на коррумпированные местные власти и политиков.
Роль армии во время фазы консолидации может быть разной. В прошлом, во времена великих военачальников, таких как Лиотэ и Галлиени, у них были все полномочия. Военное руководство занималось школами, дорогами и рынками. Все рычаги находились в руках военного, который играл оборонную, политическую и дипломатическую роль. Он мог определять направление развития целого региона.
Сегодня военные лишились многих своих полномочий в большинстве областей за исключением оборонной. Поэтому для них непросто действовать в рамках некоего глобального подхода. Ход истории и отсутствие конфликтов на протяжении многих лет лишили их этих прерогатив.
В этой области сегодня действует целый ряд игроков: некоммерческие организации, государства, армии разных стран... Нам нужно уже сегодня наладить координацию между военными, а также научиться работать с вышеупомянутыми силами, потому что это позволит нам лучше оценить их действия. Хотя все это, безусловно, уступает по эффективности системе с единственным военным руководителем.
— Что делается для исправления ситуации?
— Афганистан раскрыл нам глаза на многие обстоятельства. Французская армия постоянно действует за границей с 1962 года. Однако такие операции как в Афганистане и Кот-д’Ивуар позволили приобрести новые знания и навыки. Сегодня мы используем их в Мали.
— Не стал ли Афганистан примером нашей неспособности найти устойчивое решение? Не будет ли ситуация в Мали развиваться в том же направлении?
— В Афганистане нам было трудно сформировать такие местные власти, которые бы пользовались доверием и признанием населения. В их отсутствии ни о каком переходном процессе говорить не приходится.
Сейчас в Мали как раз ведется создание такой власти. Мы, представители Франции и всего Запада, должны найти способ построить будущее Мали. Как будут выглядеть государственные структуры в Мали? Их организация? Как будут представлены туареги? Появятся ли автономные регионы? Все это вопросы внешней политики, но без них невозможно одержать победу в войне.
Военным удалось снизить градус насилия. Сейчас нужно посадить людей за стол переговоров и спросить малийский народ, каким он видит свое государство.
