Троекратное утверждение. Как это будет по-русски? «Да, Да, Да!» Такое название носит фестиваль российского театра, который открывается в Варшаве. Немного провокационно? Да, и даже конфронтационно: это будет резкое и бескомпромиссное столкновение собственных представлений польской публики о России и российском театре с образами, далеко отстающими от расхожего мнения о том, что ставится на сценах Москвы или Петербурга.
Что же мы там увидим? Много политики, развенчивания мифов, игр с литературными, кинематографическим и театральными клише, соприкосновений с постсоветской и новейшей имперской российской действительностью. Будет великая литература, фантастическая актерская игра и эксперименты на грани разрушения театра.
Программу фестиваля, организатором которого выступил Институт Адама Мицкевича, подготовили (прецедент в сфере экспорта российской культуры) польские кураторы: театральный критик и журналист Gazeta Wyborcza Роман Павловский (Roman Pawłowski) и Агнешка Любомира Петрковска (Agnieszka Lubomira Piotrowska) — переводчица русской литературы, которой во многом обязана своим присутствием в Польше русская драма. В общем, мы увидим то, что захотели увидеть сами, а не то, что решили нам показать российские культурные руководители. Поспорить будет о чем с самого первого дня, на который назначена прямая трансляция спектакля Константина Богомолова «Идеальный муж. Комедия» из МХТ.
На что во время фестиваля следует обратить особое внимание? Предлагаю пять субъективных подсказок.
1. Роза Хайруллина
За заглавную роль в постановке Константина Богомолова «Лир. Комедия» (1 и 2 июня в театре TR Warszawa) она получила в прошлом сезоне российскую премию «Золотая маска». Но этот Лир — гораздо больше чем просто роль. Хайруллина занимается (хотя это не вполне верное здесь слово) актерским минимализмом: она просто находится на сцене, а ее присутствие становится тем разломом, в который просачиваются на сцену безумие и тревога. Лир у Богомолова — это Сталин. А Сталин одновременно является женщиной (в этом спектакле все мужские роли играют женщины и наоборот). Тем самым режиссер пытается освободиться от любого рода политических или иконографических стереотипов, связанных с генералиссимусом и вернуть в этот образ (благодаря гениальному перевоплощению Хайруллиной) изначальный ужас, одновременно соединенный с гротеском. В «Идеальном муже» Хайруллина играет эпизодическую роль, но даже в эпизодах она «крадет шоу» у других актеров. Возможно, как раз потому, что в ориентированном на «звезд» российском театре она является антизвездой. Небольшого роста, с лицом, похожим на маску из японского театра, коротко стриженная, она будто бы упала на сцену с Луны. Ее непременно нужно увидеть вживую.
2. Павел Пряжко
Белорус, играющий сейчас первую скрипку в российской драматургии. В Польше его называют Доротой Масловской (Dorota Masłowska) российского театра: та же чуткость к мелодии разговорной речи; умение создавать поэзию из мусора языка СМИ, улицы поп-культуры; талант лепить глубокие метафоры из будничных образов. Однако Пряжка постоянно превосходит сам себя. Помимо пьесы «Жизнь удалась», с которой началась громкая карьера автора (ее поставил в театре «Студио» с польскими актерами Марат Гацалов), мы увидим в Варшаве его экспериментальные перформансы (режиссер Дмитрий Волкострелов, Театр Post). Текст драмы редуцируется здесь до двух фраз («Солдат») или нескольких подписей к пяти сотням фотографиям («Я свободен»).
3. Документальный театр
Это одна из визитных карточек российского театрального искусства: спектакли, которые реагируют на болезненные общественные явления, показывают неприукрашенную действительность и играются, как в знаменитом московском Театре.doc, просто в подвале. Из этого документально течения стоит порекомендовать постановку «Узбек» Талгата Баталова (он сам написал автобиографический текст и сам представляет его на сцене) из Театра им. Йозефа Бойса. Это незатейливая история получения российского гражданства, а одновременно фантастическое описание постсоветской реальности, в которой партийные бонзы превращаются в авторитарных правителей прежних республик, а советским гражданам приходится заново искать свою идентичность. Современный Гоголь.
Легендарный Театр.doc покажет спектакль «Зажги мой огонь» в постановке Юрия Муравицкого — несколько нереальный рассказ о роли рок-музыки и его икон в советскую эпоху.
4. Жизнь и судьба
Как российский театр осмысляет российский эпический жанр? Как с его помощью он извлекает подводные темы российской истории и самопознания? Ответы на эти вопросы можно найти, посмотрев спектакль «Жизнь и судьба» в постановке Льва Додина (Малый драматический театр — Театр Европы, Петербург). Исходным материалом стал здесь чудом уцелевший в советские годы роман Василия Гроссмана, который разрушает традиционный мифологизированный образ Второй мировой войны. Сцена перегорожена металлической сеткой. С одной стороны разворачивается военная жизнь семьи русского ученого, с другой — зрители видят смерть его матери в лагере. Книгу, которая пользовалась большим успехом в мире, на родине до сих пор как следует не «переварили». Постановка Додина (главный российский спектакль 2008 года) была призвана вернуть роман в широкое общественное пространство.
5. Дмитрий Крымов
С историей можно спорить и с юмором, это доказывает спектакль «Горки-10» Дмитрия Крымова. О чем он? Сложно сказать. Начинается представление с повторяющегося три раза (в необычной, иллюзионистической сценографии) этюда из социалистической драмы, в которой Ленин размышляет над электрификацией всей страны. Но этот Ленин, как и присутствующий рядом с ним Дзержинский с плюшевой кошкой в руках, похож на персонажа комедии-буфф. Весь спектакль Крымова сплетен из парадоксов, литературных, исторических и кинематографических штампов. Только Чебурашку жалко. Как можно было убивать плюшевого героя культовой советской сказки?
