Появившееся на этой неделе в The New Statesman исключительно наивное эссе привело к тому, что по обе стороны Атлантики начались немного жалкие и довольно поучительные разговоры на тему веры и гомосексуализма. В рубрике мнений этого либерального еженедельника (по случаю столетия которого в нашем последнем выпуске вышла поздравительная статья Джеффри Уиткрофта (Geoffrey Wheatcroft)) редактор британской версии газеты Huffington Post по политическим вопросам Мехди Хасан (Mehdi Hasan), пишущий и для нашего издания, подлил еще больше масла в полыхавшее пламя страстей тех, кто с таким рвением ведет в печати борьбу с гомофобией (его статья доступна и на сайте газеты Huffington Post). В очерке, который автор неуклюже озаглавил «Как мусульманину мне сложно принять идею гомосексуальности, но я против гомофобии», рассказывается о душевных терзаниях Хасана, порицающего гомофобию, сокрушающегося по поводу дискриминации, противостоящего своему собственному прошлому и выступающего в поддержку толерантности и ислама методами, которые этот самый ислам подрывают на корню.
Хасан, который, более известен своими спорами с Ричардом Докинсом (Richard Dawkins) по вопросам веры, получил немалую порцию критики по поводу своего недавнего комментария, особенно за запоздалое признание в юношеской гомофобии. Однако вместо того, чтобы сразу отправить историю Хасана в мусорную корзину вымученных и не особо убедительных аргументов, ее стоить прочитать внимательно, поскольку доводы, связанные с верой, как и во многих других ранее появлявшихся комментариях, в конечном счете выставляют в дурном свете ту религию, которую они, по всей видимости, призваны защищать.
В традиционной манере Хасан начинает свой комментарий с извинений:
«Вас это может удивить, а может и нет, но в юношеском возрасте я был одним из тех стремящихся к мужественности мальчишек, для которых слово «гей» было ругательством, и которые использовали его постоянно в качестве оскорбления. Вы будете наверное шокированы, но к своему стыду, я даже после двадцати лет продолжал делать уничижительные замечания насчет гомосексуализма».
Он смело придерживается этого слегка энергичного, слегка мягкотелого тона, пытаясь выглядеть самокритичным на протяжении всей статьи. Суть его аргументов заключается в следующем:
«А что же я? Каково мое мнение об этом? Долгие годы я с большой неохотой отвечал на вопросы по этой теме. Я боялся получить ярлык «гомофоба». Я не хотел, чтобы мои друзья и коллеги из числа геев смотрели на меня с ужасом, подозрением и отвращением. Так что позвольте мне сказать предельно ясно: я человек прогрессивный, я поддерживаю светское общество, в котором один человек не может навязывать свою веру другому, и в котором государство, независимо от его размеров, никогда не должно проникать в чужие спальни. Но я также (к непреходящему разочарованию Ричарда Докинса) верующий мусульманин. В результате вопрос гомосексуализма для меня крайне сложен. Будучи сторонником светского государства и образа жизни, я готов согласиться с однополыми браками, заключаемыми в государственных органах регистрации актов гражданского состояния на основе равенства. Но как человек верующий и мусульманин, я настаиваю на том, что ни одну мечеть нельзя заставлять заключать такие браки против ее желания».
Переводим: я либеральный мусульманин, который борется с гомосексуализмом из-за своей веры. Однако к моей нетерпимости ислам не имеет никакого отношения! Хасан находится в блаженном неведении относительно этого противоречия. Тем не менее, он затронул один весьма важный аспект, а именно: взаимосвязь между верой (в данном случае исламом) и терпимостью. Однако если учесть, что остальная часть его статьи посвящена защите ислама, он не может долго придерживаться этой линии. Вот что он пишет:
«Знаю, в это трудно поверить, но ислам не является религией насилия, жестокости, ненависти и нетерпимости, хотя находящиеся в меньшинстве реакционеры и радикалы изо всех сил (в том числе, своим поведением) пытаются убедить нас в обратном».
Возможно, он не заметил, как несколькими абзацами ранее он сделал ссылку на один опрос общественного мнения, процитировав фразу «ни один из 500 опрошенных британских мусульман не считает, что гомосексуальные действия и поступки являются допустимыми и приемлемыми». На самом деле, это как-то не очень похоже на «меньшинство реакционеров».
Затем Хасан приводит слова всеми любимого «умеренного» мусульманина, профессора Оксфордского университета Тарика Рамадана (Tariq Ramadan), неопределенность которого в таких вопросах, как забрасывание женщин камнями, вызывает большие вопросы. Особенно много таких вопросов было у Пола Бермана (Paul Berman) из The New Republic. Как утверждает Рамадан, «я могу не соглашаться с тем, что вы делаете, потому что это не соответствует моим убеждениям и вере, но я с уважением отношусь к тому, кем вы являетесь». Затем Хасан отмечает, что это «вопрос уважения и взаимопонимания». Если убрать чувствительно-сентиментальные нотки, то это высказывание окажется еще одной интерпретацией понятия «презирай грех и люби грешника». Утверждать, что гомосексуализм - это только действия и поступки, так же неправильно, как если бы гетеросексуалисты рассматривали свою «натуральность» лишь в рамках гетеросексуальных половых связей.
Затем Хасан начинает писать еще большие глупости. Вот что он сообщает:
«В 2011 году аналитический центр Demos провел опрос общественного мнения, в результате которого выяснилось, что каждый четвертый британский мусульманин не согласен с заявлением «Я горжусь тем, как Британия обращается с гомосексуалистами». Нам есть чем гордиться, но сделать предстоит еще много».
Немного же Хасану надо, чтобы почувствовать гордость. Однако этот опрос можно интерпретировать по-разному. А как в действительности в Великобритании относятся к геям? Он продолжает:
«Нам надо всеми силами избегать стереотипов и демонизации друг друга. “Самый важный вопрос для нас как для общества, - говорит мусульманский депутат парламента, пожелавший остаться неизвестным, - состоит в том, как мы примиримся с нашими различиями”».
Неясно, считает ли Хасан парадоксальным и абсурдным тот факт, что член парламента, произнесший такую безобидную и шаблонную фразу, пожелал остаться неизвестным. Затем он напоминает читателю, что некоторые гомофобы не являются мусульманами - как будто кто-то с этим спорит.
Ключ к проблематичности доводов Хасана кроется в заключительной части его статьи. Там он пишет всякие банальности о том, что все являются друг другу братьями и сестрами, а потом переходит к неубедительному заключению: «Я пишу эту статью вовсе не для того, чтобы попытаться навести мосты между исламом и гомосексуализмом. Я не богослов. И я пишу это не в ответ на продолжающиеся парламентские дебаты за и против однополых браков. Я не политик». Какая смелость! И как здорово выслушать его мнение о том, что мосты над разделяющей ислам и гомосексуализм пропастью должны наводить теологи. Как будто верный подход к геям определяется тем, что написано в священной книге (Рамадан руководствуется той же логикой). Проведенный Хасаном самоанализ можно расценить как верный шаг на пути к тому, чтобы стать хорошим парнем, однако этим он никак не помог своей вере и британским геям.
Айзек Чотинер является старшим редактором The New Republic.
