Разногласия между США и Россией и в целом между Западом и Россией по поводу гражданской войны в Сирии стали определяющей темой прошедшего на этой неделе в Северной Ирландии саммита G-8. В какой-то мере это стало символом широкой и постоянно увеличивающейся пропасти между ними. Президент Барак Обама и российский президент Владимир Путин публично признались в наличии между ними разногласий по Сирии, когда выступали перед прессой после встречи, длившейся два часа. После этого Европа и Канада подвергли критике позицию Москвы в этом конфликте. Но почему так сильно разнятся взгляды Америки и России на многочисленные проблемы? И могут ли Вашингтон и Москва работать совместно?
В американских дебатах по вопросу политики в отношении России на первом месте находятся два источника разногласий между этими странами – интересы и ценности. Действительно, существуют большие противоречия между интересами и ценностями США и России как внутреннего, так и международного характера. При оценке политических последствий «разницы интересов» и «разницы ценностей» крайне важно честно проанализировать и измерить глубину пропасти между двумя сторонами и ее значимость для конкретных тем сотрудничества в других областях.
Например, разногласия между Вашингтоном и Москвой по вопросу государственного управления в России являются гораздо более серьезным препятствием, скажем, для создания совместной миссии по наблюдению за выборами на постсоветском пространстве, чем для московской логистической помощи американцам в деле вывода их войск из Афганистана. Аналогично, тревога американцев и русских по поводу талибов могла бы способствовать их совместному содействию афганским военным, но она вряд ли существенно поможет в налаживании сотрудничества в других областях.
Читайте также: Еще раз о России
Все чаще возникает впечатление, что в основе «разницы интересов» и «разницы ценностей» лежит еще более глубокое расхождение. Это можно назвать «информационным провалом», и если данный провал не будет ликвидирован, сотрудничать будет по-прежнему очень трудно.
Информационный провал возник в результате того, что российские и американские руководители и общества получают информацию из очень разных источников, в связи с чем они зачастую действуют на основе не совпадающей информации, что содействует возникновению у них совершенно разных взглядов и представлений. Так, если говорить о Сирии, то американские средства массовой информации в подавляющем большинстве сосредоточились на жестокостях и зверствах режима Асада, на растущем количестве потерь среди гражданского населения и на страданиях беженцев в Сирии и в соседних с ней странах. Это усиливает злобу на сирийское правительство и желание помочь сирийским повстанцам. Соответственно, российские СМИ сконцентрировались на зверствах, чинимых повстанцами, а также экстремистами в рядах оппозиции. Это дает вполне предсказуемый, но противоположный результат.
Здесь важен следующий момент. Очень мало из того, что освещается в одной стране, игнорируется в другой. Настоящая разница в приоритетах. Так, когда иракские власти арестовали в Багдаде пятерых людей, связанных с «Аль-Каидой», и захватили химические вещества, которые можно использовать для производства газа зарин и других отравляющих веществ, в России это событие получило широкое освещение. Как заявил один высокопоставленный депутат парламента, эта находка указывает на то, что связанные с «Аль-Каидой» силы сирийских повстанцев могли получить зарин у экстремистских группировок и использовать его в Сирии, дабы дискредитировать режим Асада и заручиться симпатиями и поддержкой Запада. Однако в США эти новости почти нигде не освещались, за исключением ряда специализированных блогов. Да и там иракская находка никак не связывалась с сирийским зарином.
Также по теме: Россия молчит о химическом оружии в Сирии
Кто-то может сказать, что информационный провал - это в основном результат воздействия российских властей на средства массовой информации этой страны, и что если бы российские журналисты могли свободно освещать события, они подходили бы к новостям в манере, больше похожей на работу их американских коллег. Возможно, в этом есть какое-то зерно правды, по крайней мере, что касается государственного телевидения. Однако было бы неправильно отмахиваться от расхождения во мнениях американских и российских СМИ – во-первых, потому что здесь налицо полное игнорирование того, как в действительности работают российские средства массовой информации, и той существенной свободы, которая у них существует; а во-вторых, потому что это освобождает всех нас, американцев, от необходимости критически смотреть на наши СМИ и на их роль в принятии важных государственных решений. Сторонники такой точки зрения также игнорируют глубокие различия между американским и российским обществом.
Безусловно, американское государство не может направлять работу СМИ и то, что они освещают. Но было бы наивно сбрасывать со счетов степень воздействия движимых стремлением к прибыли телевидения, газет, новых СМИ, сокращающихся редакций новостей, «информации ради развлечения» и тому подобных тенденций. Более того, те благородные позывы, которые заставляют многих из нас заниматься американской журналистикой и посвящать ей свою жизнь, зачастую порождают рефлексивное расположение и чувство сострадания к любому неудачнику и обездоленному. В итоге возникает знакомая и постоянно повторяющаяся сюжетно-тематическая картина, которая накладывает серьезные ограничения на вдумчивую журналистику и анализ. Вспомните, как мало внимания до американского вторжения в 2003 году СМИ уделяли иракской оппозиции, от которой администрация Буша получала важнейшие разведывательные сведения, касающиеся наличия в этой стране оружия массового уничтожения.
Читайте также: Обама и Путин договариваются никогда не разговаривать друг с другом
Российско-американский информационный провал очень сильно влияет на то, как каждая из сторон понимает и определяет свои интересы, и как она в каждой конкретной ситуации истолковывает свои ценности. В то же время, в обстановке взаимного недоверия этот провал определяет оценки заявлений и поведения сторон. Что касается Сирии, в сообщениях прессы четко говорится о том, с каким недоверием и скепсисом российское руководство отнеслось к доказательствам своих американских коллег, указывающим на то, что сирийские власти использовали против повстанцев газ зарин. Русские считают, что повстанцы имеют доступ к зарину, и что Вашингтон просто ищет оправдания для более активного подключения к этой войне, но не стремится к получению веских улик, показывающих, что там происходит на самом деле. В существующих условиях вряд ли кого-то может удивлять то, что они придерживаются такой точки зрения.
Наглядным проявлением информационного провала после саммита «большой восьмерки» стали фотографии со встречи Обамы и Путина в Лох-Эрне. Американские средства массовой информации распространяют в основном видеокадры и фотографии, на которых видно, как два президента хмурятся, тревожно ерзают и избегают смотреть в глаза друг другу. В отличие от них, российские СМИ показывают, как они улыбаются, шутят и ведут нейтральную беседу. И все это - на одной и той же встрече. Какая картина отражает действительность? В разной степени и первая, и вторая. Чем скорее политические руководители найдут способ ликвидировать информационный провал, тем лучше.
Пол Сондерс - исполнительный директор Центра национальных интересов (The Center for the National Interest) и заместитель издателя The National Interest. С 2003 по 2005 год он работал в Госдепартаменте.
