В интервью немецкий канцлер сказала: «Безработица среди молодежи — это самая жгучая проблема. Чтобы с ней бороться, нужна настойчивость и готовность к переменам».
На конференции, открывшейся сегодня в Берлине и посвященной проблемам занятости, участвуют самые разные молодые люди от греческого пивовара до итальянского студента. Перед конференцией стоят две цели: борьба с безработицей среди молодежи и защита рабочих мест в Европе от ударов кризиса с помощью развернутой системы реформ. Канцлер Ангела Меркель убеждена в важности этих проблем. В интервью, предоставленном газете La Stampa и другим пяти крупным европейским газетам, она высказала свое мнение. Она считает, что на экономической элите лежит большая ответственность. Она должна восстановить доверие к себе в мире и гарантировать мобильность на европейском рынке труда.
La Stampa: Канцлер Меркель, до федеральных выборов остается всего девяносто дней. Почему только сейчас безработица среди молодежи вышла на первый план среди ваших дел?
Ангела Меркель: Безработица среди молодежи волнует меня уже давно. В прошлом году я консультировалась по этому поводу с профсоюзами и работодателями. Когда в начале этого года в Европейском совете мы утверждали бюджет ЕС на ближайшие годы, мы предоставили шесть миллиардов евро исключительно на борьбу с безработицей среди молодежи. Кроме того, президент Олланд и я обсудили с представителями больших предприятий их возможный вклад в решение этой проблемы. Я не раз говорила с немецкими промышленниками, прося их предоставить помощь, например, в разработке мер, которые потом можно было бы применить в греко-немецкой торговой палате и на немецких предприятиях в Португалии. Недавнее одобрение бюджета ЕС свидетельствует о том, что мы и дальше собираемся работать в этом направлении.
Читайте также: Лоббистская Республика Германия Ангелы Меркель
- Что вы ответите тем, кто видит в Берлинской конференции, посвященной проблемам занятости, только мероприятие для улучшения имиджа Германии, никак не связанное с действительным намерением решить проблему?
- Я ответила бы, что сегодня безработица среди молодежи — это, может быть, самая жгучая европейская проблема, настоятельно требующая решения. После объединения Германии немцы приобрели богатый опыт по уменьшению безработицы с помощью структурных реформ, которым мы можем поделиться теперь с Евросоюзом.
- Возвращаясь к вопросу о фондах, выделенных Европейским советом, можно заметить, что эти деньги не решают проблемы. Разве вы не считаете, что проблема рынка труда более глубокая?
- Это правда, ее нельзя решить только с помощью денежных вливаний, нужны мудрые реформы. Например, законодательство в области занятости в некоторых странах обладает гибкостью только в отношении молодых людей и не распространяется на пожилых, которые уже давно работают, что неправильно, потому что в трудные для экономики периоды это увеличивает число безработных среди молодежи. Мы должны сделать рынок труда в Европе более мобильным. Федеральный Министр труда Урсула фон дер Лейен очень много сделала для укрепления сети кооперации Eures между Европейской комиссией и государственными биржами труда. Эти центры могут помочь людям найти работу или курсы для овладения специальностью в других странах.
Также по теме: Новое поколение безработных
- Нужно признать, что европейская помощь часто остается неиспользованной, а реформы в области занятости во многих странах заблокированы или буксуют. Почему вы оптимистически считаете, что на этот раз все пойдет по-другому?
— Конференция в Берлине призвана положить начало целевому обмену конкретным опытом по части мер, оказавшихся эффективными. В этом контексте будет проведено совещание министров труда и глав национальных агентств по занятости, то есть именно тех людей, которые имеют практический опыт. И это еще не все. В рамках ЕС мы теперь кое-чему научились, так как в течение двух лет гибко используем ресурсы структурных фондов, предназначенные на финансирование тех проектов, приоритетом которых является обеспечение экономического роста и создание рабочих мест. Как сейчас распределяются фонды, можно понять из того факта, что в 2013 году ЕС собирается маневрировать бюджетными средствами на сумму более чем десять миллиардов евро. В Евросоюзе мы должны выработать одинаковые процедуры для создания предприятий, например в секторе информатики, чтобы не оперировать с 27-ю, а сейчас уже 28-ю национальными уставами. Это способствовало бы увеличению числа инвесторов в Европе.
— Помимо Пепа Гуардиолы в Германию приезжают тысячи молодых испанцев, а также итальянцев и греков, которые находят только временную работу. Вы согласны, что это не может служить образцом?
— Молодые люди, которые хотят работать в других странах ЕС, оказываются в самых разных ситуациях: одни находят эффективные школы для получения специальности и хорошую работу, другие выполняют более простую работу. Но и они со временем, овладев языком, смогут улучшить свои позиции. В любом случае мы не намерены расширять сектор с низкими зарплатами, потому что нам требуются именно высококвалифицированные работники, которых нам в разных областях не хватает, хотя мы и отдаем предпочтение нашим соотечественникам. Повторяю: Европа нуждается в более мобильном рынке труда. Студенты и ученые легко перемещаются, специализированные рабочие тоже должны стать более мобильными, хотя языковый барьер часто этому мешает. Поэтому мы хотим распространить европейскую программу по обмену и сотрудничеству в области высшего образования «Эразмус» и на молодых людей, овладевающих рабочими специальностями.
Читайте также: Помощи от Ангелы Меркель немного
— Вы не боитесь потенциального политического протеста со стороны так называемого «потерянного поколения»?
— Задача политиков найти решение проблемы. Безработица среди молодежи в некоторых странах наблюдается уже в течение многих лет. Кризис усугубил ситуацию. На континенте, население которого стареет, эту ситуацию терпеть больше нельзя. Потерянного поколения просто не должно быть.
— Существует ли какая-либо специальная немецкая модель борьбы с безработицей среди молодежи?
— Хотя по сравнению с 2005 годом безработица среди молодежи сократилась вдвое, у нас все еще хватает проблем. К примеру, не все молодые люди, заканчивающие школу, в состоянии получить хорошую специальность. Мы должны о них заботиться. Наилучший способ — это сочетание школьного образования и овладения производственной специальностью на предприятии. Сейчас мы можем предложить контракт на получение специальности всем желающим молодым людям. Раньше такой возможности у них не было, так как производственное обучение проводилось в специальных учебных заведениях, а не на предприятиях. Хотя не все страны могут внедрить у себя такую двойную учебно-производственную систему, все-таки остаются другие пути овладения специальностью. Еще я хочу добавить, что не всех молодых людей нужно ориентировать на получение высшего образования. В Германии быть специализированным рабочим или мастером кустарных промыслов престижно. Реклама этих профессий дала прекрасные плоды.
-Рынок труда и уровень безработицы в странах Южной Европы нельзя сравнивать с рынком труда и занятостью в Германии. Как можно предлагать один и тот же рецепт в таких разных обстоятельствах?
— Нигде нельзя справиться с безработицей среди молодежи одним ударом. Приведу пример. После объединения Германии был период, когда я мечтала о том, чтобы какой-нибудь крупный инвестор прибыл в мой избирательный округ и снизил бы безработицу хоть на 25%. Разумеется, таких инвесторов не существует, и я поняла, что проблему надо решать постепенно шаг за шагом: десять новых рабочих мест в одном месте, шесть — в другом, пять — там, три — здесь. Важно, чтобы действовали опытные консультанты, которые знают молодежь и регулярно встречаются с молодыми людьми. С одной стороны, нужно дать им надежду, а с другой стороны, поощрять их личное участие в поиске работы. Как это лучше сделать, мы можем научиться друг от друга, сравнивая опыт предприятий. Любая централизованная структура как в Берлине, так и в Мадриде не будет действовать.
Также по теме: Европа - безработица и нестабильность
— Вы никогда не боялись остаться без работы?
— К счастью, нет. Но в первые годы моей политической карьеры, я задавала себе вопрос, что я буду делать, если мой опыт в политике не удастся. Я думала, что в подобном случае я могла бы стать директором службы занятости. Это прекрасно, если ты можешь помочь людям найти работу.
— Итак, сейчас вы становитесь «директором европейской службы занятости»...
— Нет, моя задача другая. Она состоит в том, чтобы заложить правильную политическую базу в Германии и в Европе вместе с моими коллегами.
— Трудностей хватает. Подумайте о пивоваре-греке. Вы снизили на 20% стоимость труда ради унификации продукта, но его кредит в два с половиной раза дороже, чем кредиты в Германии. Где уж ему быть конкурентоспособным? Как он может принять на работу больше людей?
— Проблема высокой стоимости рефинансирования предприятий оказалась гораздо сложнее в Европе, чем мы ожидали. В течение какого-то периода может вмешаться Европейский инвестиционный банк или Немецкий банк реконструкции (KfW), о помощи которого министр финансов Германии Шобле ведет сейчас переговоры с Испанией и Португалией. В будущем в этот список попадет и Греция. Я поддерживаю предложение греческого премьер-министра Самараса учредить банк поддержки Греции, партнером которого будет KfW. Но для эффективного решения проблемы мы нуждаемся в лучших правилах игры в банковском секторе. Нужен надежный централизованный контроль за деятельностью банков, что поможет вернуть доверие инвесторов и в перспективе установить более низкие проценты на кредиты.
— Как получилось, что была недооценена проблема процентных ставок для нормального финансирования кредитов?
Читайте также: Сила Меркель-номики
— До сих пор нам никогда не приходилось сталкиваться с такой серьезной потерей доверия к банкам и даже к финансовому контролю. Но с помощью европейского банковского контроля и самых амбициозных стресс-тестов мы можем вновь завоевать потерянное доверие.
— К примеру, в Испании банк государственной поддержки не функционирует. Вы не думаете, что нужно ускорить осуществление проекта банковского союза.
— У нас есть прогресс по всем направлениям создания банковского союза, но спешка мало помогает. Банковский контроль вступит в силу в следующем году. Европейский центральный банк сначала должен принять на работу сотни высококвалифицированных специалистов и завоевать себе репутацию, пройдя суровые стресс-тесты. Мы работаем над гармонизацией национальных систем, гарантирующих сохранность вкладов при условии, что немецкая система обеспечения надежности вкладов будет продолжать действовать в Германии без изменений. Кроме того, министры финансов разработали директиву ЕС, регулирующую процедуру ликвидации банков. Для нас, немцев очень важно соблюдение принципа, согласно которому контроль и ответственность должны дополнять друг друга. Определенное вмешательство возможно только после внесения изменений в Маастрихтский договор.
— При одной мысли о пересмотре Договора о Европейском Союзе у многих ваших коллег начинают шевелиться волосы...
— Конечно, с течением времени мы должны будем модифицировать Договор. Однако, сейчас мы должны сделать все возможное, не прибегая к его пересмотру, потому что потребовалось бы слишком много времени для достижения какого-то результата. Мы — правовые государства, следовательно, наши действия должны иметь законные основания, основываться на праве и положениях Договора. Например, так это было c Европейским стабилизационным механизмом. Чтобы реализовать его, мы должны были настоять на ограниченных модификациях Договора. То же самое необходимо сделать и в вопросе банковского контроля.
Также по теме: Безработица среди молодежи в Европе
— Кажется, сегодня Германия находится в первых рядах тех, кто поддерживает программы увеличения занятости населения. Даже ограничения по размерам дефицита бюджета стали менее жесткими. Закончилась эпоха жестких мер экономии?
— Я по-прежнему не вижу реального противоречия между сбалансированностью бюджета и экономическим ростом. В конце концов, спросим себя: как возник кризис долга? Государственный долг некоторых стран так сильно вырос, что инвесторы перестали им доверять и покупать их ценные бумаги. Процентные ставки резко выросли, и эти страны могли получить финансирование только под очень высокие проценты. В подобной ситуации наращивание долга не может быть решением. Нет, дефицит бюджета должен быть уменьшен. Тогда иностранные инвесторы снова начнут доверять правительствам этих стран и финансировать будущее. В этом контексте мы уже проложили часть нашего пути в Европе.
— Но инвесторов интересует не только возвращение долгов...
-...Это правда, так как важен еще и такой показатель как конкурентоспособность страны, развитая промышленность и эффективность ее администрации. Нужно еще обращать внимание на то, не слишком ли расходятся уровень заработной платы и производительность труда. Все это мы поняли, когда кризис поразил Европу. Тогда и стало понятно, что дальше так не может продолжаться. Я опять утверждаю, что мы идем по верному пути: сбалансированность бюджета с одной стороны и фундаментальные структурные реформы с другой. Это порождает умеренный рост. И потом каждая страна должна для себя решить вопрос, как она будет зарабатывать, какую промышленность она намерена развивать и какие услуги. Строительная промышленность сама по себе не может развиваться. Мы убедились в этом в Германии, когда строительный бум после объединения страны вдруг резко замедлился.
— Однако, поражает то, что ваш тон изменился. Вы говорите больше о программах и инвестициях, а не об экономии. Разве не так?
Читайте также: Кто на самом деле Ангела Меркель?
— Это взаимосвязанные вещи. Я всегда говорила, что мы должны продвигаться вперед шаг за шагом. Кое-чего мы достигли: в Европе дефицит бюджета в среднем сократился вдвое. Нам только надо запастись терпением.
— Во всем мире только еврозона продолжает переживать рецессию. В чем наша ошибка?
— Если в пораженных кризисом государствах сокращается раздутый штат администрации, если уменьшается несоразмерный строительный сектор, то нет ничего удивительного в том, что в этих странах прекращается экономический рост. Возьмем к примеру прибалтийские республики, которые после долгих лет жестких ограничений сейчас вновь начинают оживать, что выражается в возобновлении экономического роста. У меня создалось впечатление, что во многих странах люди прекрасно знают, что привело в прошлом к кризисной ситуации. Мне очень жаль, что сегодня страдают неповинные люди, то есть — молодежь и бедные. Те, у кого был капитал, в большинстве случаев вовремя покинули свои страны и обладают другими формами защиты. Я думаю, что богатые люди в странах, наиболее пострадавших от кризиса, могли бы предоставить больше средств для решения проблемы. Крайне неприятно, что экономическая элита берет на себя так мало ответственности за создавшуюся ситуацию.
— Почему вы решили привлечь Международный валютный фонд к борьбе с чрезмерным государственным долгом. Сами европейцы не могли справиться с этой проблемой?
— У МВФ огромный опыт в урегулировании ситуаций в странах с чрезмерным государственным долгом. Нам очень помогла репутация банка и его понимание проблемы, когда мы вели переговоры с заинтересованными странами о программах помощи.
Также по теме: Всемирная безработица среди молодежи
— В последние недели МВФ все больше нервничает из-за огромного долга Греции. Устав может заставить его отступить. Значит ли это, что в случае отказа МВФ Европа сама должна будет справляться с программой помощи Греции?
— Греция сделала ощутимые шаги вперед благодаря правительству Самараса, нацеленного на реформы. Я предполагаю, что в будущем ситуация с государственным долгом постепенно будет выправляться.
— Не будет нового списания долга?
— Нет.
— Что вы можете сказать в заключение странам Южной Европы, которые считают, что слишком жесткая линия, проводимая Германией, душит их экономику. Их история экономического развития отличается от немецкой, так как она связана скорее с малыми и средними предприятиями, чем с крупной промышленностью.
— Если какая-либо страна желает иметь экономическую структуру, полностью отличающуюся от немецкой, этому нет никаких препятствий. Я буду довольна, если к успеху можно будет прийти другим путем. Естественно, никто не станет оспаривать необходимость быть конкурентоспособным и много работать ради достижения благосостояния. В Италии, Испании и Греции различные сектора экономики достигли успеха. Я не думаю, что размер предприятия определяет его успех. Важно то, что мы все понимаем, насколько изменился мир. Китай, Индия, Бразилия, Южная Корея и многие другие страны уже давно стали нашими конкурентами в тех областях экономики, где мы привыкли быть лидерами. Мы должны на это реагировать и меняться. Данные Всемирной торговой организации свидетельствуют о том, что в основном экономический рост характерен для стран, расположенных вне Европы. Или мы сможем предложить этим регионам мира привлекательные и новые товары, или нужно смириться с тем, что нас вытеснят с рынка. Следствием этого будет потеря благосостояния, а это то, чего я не желаю ни Германии, ни Европе.
— На съезде вашей партии в Лейпциге в 2011 году вы не раз возвращались к теме более интегрированной Европы. Сегодня ваша программа довольно сильно отличается от предшествовавшей. Какой вы хотели бы видеть Европу?
Читайте также: Почему кризис ничего не стоит Германии
— Необходимо внести в среднесрочном будущем изменения в Договор о Европейском Союзе. Но сейчас у нас есть более срочные проблемы, которые нужно быстро решать, гораздо быстрее, чем возможно изменить договор. Наша предвыборная европейская программа предполагает уделить больше внимания наболевшим институциональным вопросам. В программе для выборов в Бундестаг мы определили ближайшие необходимые шаги.
— Вы уже отказались от идеи прямых выборов председателя Европейской комиссии?
— Я более скептически отношусь к этому вопросу, чем моя партия, которая в 2011 году высказалась в пользу прямых выборов. В случае прямых выборов председателя Европейской комиссии я предвижу возникновение проблем с европейскими институтами.
— После недавних событий в Турции каково, по вашему мнению, место Турции в Европе?
— Турция — очень важный и тесный партнер в Европе. Мы ведем с Турцией переговоры по поводу ее присоединения. Европа просто не успела перейти к рассмотрению повестки дня после событий прошлых недель. Мы считаем, что права человека неотъемлемы. Компромисс был достигнут, и мы договорились начать следующий раунд переговоров о присоединении в октябре после представления Европейской комиссией доклада о достигнутом прогрессе, отвечающем требованиям.
— Вы действительно удивлены размерами массовой слежки спецслужб за гражданами Великобритании и Соединенных Штатов? Почему вы критикуете прослушивание, если Германия использует эту меру для защиты своей безопасности?
— Как и большая часть немцев, я хорошо знаю, что иностранные секретные службы не раз помогали нам обнаружить террористические группы и вовремя предотвратить теракты. Однако, наряду с обеспечением безопасности государство должно заботиться и о неприкосновенности частной жизни граждан. Должно быть найдено разумное равновесие в решении этих вопросов. Наши службы и министерства пытаются прояснить случившееся на всех уровнях, в том числе и на европейском, чтобы ответить на новые вопросы, возникшие в прошлые выходные. Я считаю, что нельзя шпионить за друзьями с помощью прослушивающих устройств в наших посольствах и представительствах ЕС. Эпоха холодной войны ушла в прошлое. Я не сомневаюсь, что борьба с терроризмом с помощью информации, полученной секретными службами через интернет, абсолютно необходима, но нельзя перегибать палку. Германия руководствуется этими соображениями на переговорах со своими партнерами.
