Оправдательный вердикт, вынесенный присяжными по делу Джорджа Циммермана (George Zimmerman), наглядно показывает, что мы слишком много ожидаем от вердиктов присяжных. Когда речь идет о громких процессах, в ходе которых общество раскалывается на тех, кто считает обвиняемого героем, и на тех, кто считает его преступником, мы начинаем смотреть на присяжных как на некоего современного оракула, способного окончательно разрешить спор и ответить на стоящие перед страной вопросы. Между тем, на деле, все, что мы получили – это вывод о том, что прокурор не сумел доказать вне обоснованных сомнений виновность Циммермана в умышленном или неумышленном убийстве.
Семья Циммермана приветствовала это решение, назвав его полным оправданием. Его брат заявил в интервью CNN, что суд установил «правоту» Циммермана, а не просто его «невиновность». Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения, напротив, заявила, что вердикт был «неправосудным». Эти споры закончатся еще не скоро. Однако, стоит заметить, что исход суда в любом случае несет два важных урока: что уголовный процесс в принципе не годится для установления «правоты» обвиняемого и что он также не годится на разрешение широких общественных вопросов, затронутых делом.
С того момента, как Циммерман застрелил безоружного 17-летнего подростка Трейвона Мартина (Trayvon Martin) на улице закрытого жилого комплекса в Сэнфорде, штат Флорида, вокруг случившегося кипели страсти. Первая битва разгорелась вокруг того, должен ли Циммерман, общественный патрульный, в принципе предстать перед судом. Власти арестовали его лишь через 45 дней после выстрела — под давлением семьи Мартина, а также сотен тысяч человек, подписавших петицию на сайте Change.org.
Читайте также: Что произошло с моим Бараком Обамой?
С ходу возникли две противоречащих друг другу взгляда. Для сторонников Мартина это происшествие воплощает собой все проблемы Америки 21 века, связанные с межрасовыми отношениями. Они говорят о ни в чем не повинном юноше, который просто вышел вечером в магазин, о расовой дискриминации и об угрозах, с которыми постоянно сталкиваются в США молодые чернокожие мужчины.
Для сторонников Циммермана, речь идет о явном случае самообороны. Они считают, что Циммерман имел полное право остановить человека, который подозрительно себя вел у его дома. Они также указывают на тот факт, что Мартина трижды отстраняли от занятий в школе – помимо прочих взысканий, - и это означало, что следить за ним имело смысл. По их мнению, Циммерман обосновано полагал, что ему грозит серьезный физический вред, а, по законам Флориды, это давало ему право на самооборону с применением огнестрельного оружия.
Обе стороны надеялись, что присяжные окончательно разрешат их спор, но по ходу дела стало ясно, что они на это не способны. Уголовный процесс – это не журналистика, стремящаяся реконструировать, кто-что-когда-где-почему. Он нацелен на то, чтобы ответить на конкретный вопрос: доказал ли прокурор вне обоснованных сомнений конкретное обвинение.
Проблема в том, что именно этот вопрос не интересует никого за пределами судебной системы. Весь последний год по всей стране в школах, офисах и барах спорили не о том, сможет ли прокурор вне обоснованных сомнений доказать виновность Циммермана, а о том, была ли смерть Мартина убийством. Есть большая разница между тем, что Циммерман не признан виновным вне обоснованных сомнений, и между тем, что он ни в чем не виноват.
Также по теме: Страх перед черным президентом
Если присяжные не способны объяснить нам, как следует относиться к Циммерману, то они тем более ничего не могут сказать нам о более широких проблемах, связанных с этим делом. Убийство Мартина поднимает вопросы о расовой дискриминации, самозащите и ношении оружия. Однако тот факт, что Циммерман был признан невиновным, не означает, что у нас не существует дискриминации молодых чернокожих мужчин – так же как, будь он признан виновным, это не означало бы, что она существует. Итог процесса не означает, ни что оружия должно быть больше, ни что оружия должно быть меньше. Он не означает, что законы о самообороне нужно менять – но не означает и обратного.
Реальный вывод из дела Циммермана заключается только в том, что мы уже долгие месяцы уделяем ему слишком много внимания. Как плохо подготовившийся к уроку учитель злоупотребляет на занятиях фильмами, так и мы используем шумные процессы, чтобы косвенным образом поднимать вопросы, о которых нам имело бы смысл говорить напрямую.
Подвергаются ли молодые чернокожие мужчины дискриминации по расовому признаку? Не слишком ли много оружия на руках у частных лицах? Не слишком ли широко закон трактует право применять это оружие для самообороны? Дело Циммермана не ответило на эти вопросы и не должно было на них отвечать. Но теперь, когда суд закончился, нам нужно найти время и площадку, чтобы всерьез их обсудить.
